Машина как раз въехала в черту города, когда Влада расклеилась окончательно. Она сколько угодно могла бравировать и изображать непробиваемую скалу, но в одном Багдасаров был прав: раскисла. Размякла, потеряла стержень! Она просто разучилась твёрдо стоять на ногах, да и успела забыть, что такое настоящие проблемы.

Последние десять лет жизни больше напоминали возню в детской песочнице. Влада могла сколько угодно доказывать себе и окружающим, чего она стоит, создавать уютный микроклимат и пестрить идеями, но всё равно оставалась в плотном коконе из чужой заботы и пристального внимания. «Папочка-Балашов» с умилительной улыбкой подтягивал её штанишки при любом незапланированном сквозняке. Присматривал, как оказалось, и сам Багдасаров. И уж этот наверняка крепко держал руку на пульсе, умело направлял, а при помощи Берты без сожалений отсекал всё лишнее.

И сейчас она была готова признать, что выдохлась. Вот только и Балашов, и Багдасаров в один момент оказались бессильны. Влада подобралась на сидении, подтянула колени к груди и закрыла лицо ладонями.

– Прости, – наконец, выдавила она из себя и отчаянно закачала головой. – Я зря это сказала…

Почему-то была уверена, что Юра сейчас грустно улыбнулся и посмотрел на неё с неподдельной тоской, вот только ловить такие его взгляды Влада оказалась не готова.

Багдасаров вздохнул и невесело хмыкнул:

– А было бы неплохо, да?

Влада встрепенулась и посмотрела на бывшего в недоумении.

– Если бы всё это, действительно, затеял я, было бы неплохо, – пояснил он на растерянный взгляд, и Влада глупо рассмеялась.

– Точно! – прикусила она губу, рассматривая Багдасарова с неприкрытым удовольствием. – Тогда я бы могла отделаться парой многообещающих улыбок и…

– Нет, – категорично отмахнулся бывший. – Никаких улыбок, я бы забрал тебя. Только так. Без вариантов.

– А я бы исключительно из вредности портила тебе жизнь, – поделилась несбыточными планами Влада, но, кажется, совершенно не напугала.

– Оставаться здесь глупо, – выдал Багдасаров, напряжённо всматриваясь в скопление стоп-сигналов впередистоящих машин.

– Юр, не начинай…

– Честно в этой игре пытаешься вести только ты. Остальные рисуют правила прямо на ходу.

– Но дело ведь совсем не в этом! – зло вытолкнула она слова, а Багдасаров скользко ухмыльнулся. – Скрываться – всё равно что оттягивать неизбежное. То, что сейчас происходит – не шутка и не прихоть. Это объявление войны. И чем дольше я буду петлять, тем больше удовольствия получит тот, кто всё это затеял. Да и тянуть эту грязь за собой… – эмоциональная фраза оборвалась.

– Ну, ну, продолжай, – превесело озадачился бывший, и Влада сжала кулаки.

– Не хочу, чтобы кто-то пострадал, – совсем тихо, будто через силу пробубнила она и закрыла глаза.

Растерев переносицу ребром ладони, Влада совершенно беспомощно вздохнула. Признания давались с трудом.

– Уезжай, а?

– Ты пропустила предложение, в котором рассказываешь, как же сильно меня любишь! – подсказал Юра, а Влада отвернулась к окну и принялась растирать его указательным пальцем.

– Если скажу, ты уедешь? – выдала обречённо, но Багдасаров лишь фыркнул. Влада сознательно покивала и прижала кулак к губам. Собравшись с мыслями, тряхнула головой и сосредоточенно осмотрелась. – Давай сейчас налево. Вчера был дождь… центр наверняка затопило, – подсказала обманчиво бодро и вздохнула с облегчением, как только бывший свернул. Молча.

Клиника со своей опустевшей стоянкой выглядела совершенно заброшенной и оттого незнакомой. Входя, Влада огладила ладонью табличку с названием. Эту страницу жизни придётся перевернуть. Жаль…

Их встретили пустые коридоры, гулкое эхо, капли засохшей крови на полу у смотровой… Мелькнула и пропала мысль, что не мешало бы здесь убраться. Заглянув в послеоперационный бокс, Влада выдавила из себя улыбку. Сотрудница клиники встретила её настороженно.

– Ну как он? – мягко поинтересовалась Влада, но ответа не потребовалось: лежащий под капельницей Чупа, услышав знакомый голос, тут же забил хвостом.

Придержав подоспевшие комментарии, Влада поспешила к любимцу. Она запустила пальцы в густую, сбившуюся на загривке некрасивым клоком шерсть и прижалась лбом к длинному носу немца.

– Прости, сейчас я не могу забрать тебя, – шепнула извинительным тоном. – Но ты ведь умница и будешь вести себя хорошо, верно? Совсем недолго. День, может, два. А потом мы всё же уедем. Помнишь, я уже говорила?

Влада заглянула псу в глаза, потрепала его за ушами и вдруг посмотрела на топтавшегося у двери Багдасарова.

– Подойди, Чупа ждёт твоего одобрения, – улыбнулась.

Бывший пусть и нехотя, но подступился ближе.

– Что мне нужно делать?

– Ничего, – удивилась Влада вопросу. – Но вчера он спас жизнь всем нам, – напомнила и шагнула назад, уступая место.

С Багдасаровым Чупа повёл себя иначе. Он больше не скулил и не жаловался, но старательно разложил уши, когда широкая, тяжёлая ладонь опустилась на макушку.

– Всё будет хорошо, – проронил Юра, внимательно глядя на пса, а тот устало и крайне доверчиво прикрыл глаза.

Время играло против них, задерживаться не имело смысла. Влада осмотрела ранения, сделала перевязку. Она пробежалась взглядом по температурному листу и внесла изменения в назначения. А потом, коротко переговорив с дежурившим врачом, поторопилась уйти.

– Он не должен уловить моей нарастающей растерянности, – пояснила уже для Багдасарова, который, казалось, только успел проникнуться ситуацией и наладить с немцем контакт. Бывший задорно хмыкнул:

– Ну, здорово! Даже псу ты не позволяешь чувствовать себя мужиком! – не оценил он такой подход, но Влада лишь вздохнула.

– Сейчас он не мужик, а пациент. И силы нужны не для того, чтобы изводить себя, а для восстановления. Чупа и без того нервничает. Он лучше всех нас понимает, что происходит.

– С чего бы это?

– Потому что всё началось не вчера… – пояснила Влада со вздохом снисхождения. – За мной долго наблюдали, и Чупа чувствовал это. А ещё Берта так и не объявилась…

– Не накручивай себя раньше времени, – попросил бывший и, прежде чем Влада сядет в машину, постарался сделать внушение взглядом.

Жаль, что она никогда не умела вестись на такие штучки. А один раз, когда всё же попробовала, ничего хорошего так и не вышло.

– Никакого времени у меня уже давно нет, – сказала Влада, как отрезала, и сама захлопнула дверцу.

И, казалось бы, всё прояснили, со всем определились, но Багдасаров продолжал медлить. Его жесты были порывистыми, движения какими-то вымученными, а результат уж точно не радовал. Юра умудрился поймать все светофоры, завис в пробке и едва не заглох в луже, что доходила практически до середины дверцы авто. Как закономерный итог, ситуация накалилась до предела.

Стоя во дворе жилого комплекса, он долго не решался разблокировать двери и всё же выйти. Багдасаров напряжённо всматривался в редких прохожих, окидывал взглядом декоративные кусты и