тепло, его дыхание, его жажда продлить агонию ещё ненадолго. Он не откликался ни на смазанные удары, ни на настойчивые толчки. Неизлечимое желание обладать сжигало его изнутри. Он не верил её словам, не погружался в надуманные эмоции. Только чувствовал. Отклик, что вибрировал в глубине женского тела. И будил его, раскачивая жаркими касаниями, сумасшедшими взглядами, от которых не так-то просто отмахнуться.

Влада сопротивлялась. Как обычно из страха. Она так и норовила выскользнуть, выкрутиться, соскочить с иглы возбуждения, которое охватывало всё сильнее. Она плакала и тут же смеялась, забываясь в наслаждении. Она злилась и проклинала, чтобы уже в следующее мгновение царапать его шею и затылок в неуёмном азарте обладать, подчинить, завладеть вниманием. Всё это они уже проходили. Много, очень много раз. Когда громкая ссора сменялась бурным сексом, а яркая истерика – отчаянным желанием принадлежать ему одному.

– Не смотри на меня так и касаться не смей! – гневно прошипела Влада.

Она, будто безумная, пыталась сбросить его пальцы со своих бёдер, и как неопытная девчонка дёргала их по одному. Взвыла, когда Багдасаров прижался губами к плоскому животу, рухнула на кровать, выгнулась, рассчитывая разорвать порочную связь. И у неё почти получилось. Почти. Вот только он по-прежнему не уступал. Он с тем же упоением прижимался к её аккуратным коленкам. Прижимался губами, согревал дыханием. Он, чёрт возьми, закрывал глаза! Потому что сомнительное удовольствие не имело границ. Ни удовольствие, ни охватившее безумие.

В один момент её силы закончились. Совсем. Влада почувствовала, насколько сильно устала, насколько опустошена. Будто и не жила без него. Будто оставила ему всё, а с собой, точно неудачливый вор, унесла только оболочку. Из глаз покатились слёзы. Теперь без боли и без горечи. Влада вдруг заметила, что сидит на кровати, а Юра на полу, у её ног. И только его губы, что так и прижимались к коленкам, держали её на этом свете.

Она провела ладонью по его волосам на макушке, с удивлением посмотрела на свои пальцы, которые будто скучали по этому прикосновению, так сейчас дрожали, требуя повторить. К горлу подкатил ком, в груди разрасталась досада. Потому что всё оказалось бессмысленно. И только улыбка на губах не вписывалась в эту историю. Улыбка и вызов в голосе, что вдруг показался чужим.

– Багдасаров? – фыркнула Влада, требуя внимания.

Когда мужчина не отозвался, она потянула его за волосы, заставляя запрокинуть голову.

– А давай потрахаемся? Я честно отработаю, обещаю. В этот раз без приколов и истерик, – сглотнула она, будто дальше придётся поклясться на библии.

Жгучий взгляд буквально размазывал сознание.

– Ну не могу я так, понимаешь ты это или нет?! – Влада закричала и забилась в крепких руках. Юра удержал. Как обычно. – Я так не могу… – болезненно зажмурилась она и растёрла лицо онемевшими ладонями.

Отдышалась, опомнилась, будто пьяно улыбнулась.

– У тебя был шанс отработать честно. Ты им не воспользовалась. – Прозвучал его голос. Скрипучий и сухой. Сердце Влады забилось чаще.

– Давай сейчас, Юр?! Я согласна сейчас! – упрямо втирала она, как вдруг наткнулась на непроницаемое лицо со стеклянным взглядом.

Багдасаров расправил плечи, стёр с её коленок последний, особенно долгий поцелуй.

– Нет. Ты мне должна, родная. И помни: однажды вся эта херня с твоими приключениями закончится, и тогда мы… не потрахаемся, нет… мы поговорим.

Влада замерла, пытаясь осознать, что он только что сказал. Даже, наверно, не дышала, боясь спугнуть непривычное чувство умиротворения и покоя, что буквально расцвело внутри. Ведь Багдасаров мог потребовать взамен что угодно. Ведь мог… Но он хотел только поговорить. И это был тот самый случай, когда Юра всё же сдержит слово.

Плечи Влады в какой-то момент опали, а по телу разлилась усталость. Настолько явная, что она даже не думала этого скрывать. Только совершенно несчастно вздохнула и будто виновато развела руками.

– Прости меня, – прошептала, так и не осилив улыбку. – Я не понимаю, что говорю.

Багдасаров присел на кровать рядом с ней и обнял за плечи. Так, будто и не было всех этих лет «не вместе», да и вообще ничего не было. Влада вдруг смешливо фыркнула, а он уставился на неё в недоумении.

– И что это было? – прошептал, прижавшись губами к макушке. Так понятно и так знакомо. Влада отмахнулась.

– Да ну, глупость! Даже говорить не хочу.

– Сколько раз я это слышал? – так же насмешливо проронил он, и Влада сдалась. Да и не сказать, что особо таилась, а так…

– Ты сейчас обнял меня совсем как прежде. Когда всё только начиналось, помнишь?

Юра пошёл в отказ, правда, пользуясь заминкой, прижался теснее.

– Разве? Быть такого не может! – категорично открестился он. – Ты не терпела все эти нежности и независимо фыркала всякий раз, как я пытался подкатить.

– Да точно! Ты вот так же садился, обнимал, а потом звал меня в баню. Я, конечно же, отказывалась, и тогда ты начинал заманивать чешским пивом, которое тебе передали из частной пивоварни в Европе. Кстати, отличное было пиво.

Багдасаров тепло улыбнулся. Влада не могла этого видеть, но точно знала. И совершенно неосознанно, инстинктивно прижалась головой к его плечу, закрыла глаза.

– Я так устала быть сильной… – прошептала она, будто по секрету. – И устала быть одна. Разве это справедливо?

Тёплые губы коснулись виска, и Влада поторопилась смахнуть очередную непрошеную гостью – одинокая слезинка была совсем некстати.

– Нужно поспать, и обязательно станет легче.

Влада с готовностью кивнула.

– Очередной обман. Сладкий… – мечтательно потянула, запрокинув голову так, чтобы видеть лицо бывшего. – Обман всегда давался тебе особенно легко. Я всё время злилась, а не так давно вдруг поняла, что это не имело абсолютно никакого значения. Правда никому не нужна. С ней становится больнее.

– Моя маленькая принцесса повзрослела? – удивлённо потянул Багдасаров, но Влада с сожалением покачала головой.

– Увы… Меня уже не переделать. Как, впрочем, и тебя.

– А расскажи мне свою правду? – вдруг предложил Юра, но Влада не отозвалась. Куда больше её занимали их переплетённые пальцы. В какой момент она доверилась бывшему настолько?

Опомнившись, Влада тряхнула головой и неприязненно скривила губы.

– Кому она интересна? Да и что изменит?

Юра передёрнул плечами.

– Я попробую тебя понять.

– Возможно… Но я никогда не пойму тебя! – Прозвучал очевидный упрёк, и Влада сделала попытку отстраниться. Впрочем, она уже достаточно влипла в паутину, а голос, запах, мужское тепло были сродни парализующему яду. И этот яд не оставил ей ни единого шанса.

– А я практически уверен: тебя так и подмывает всё рассказать. Никто, кроме меня, и не подозревает, что