Служанок в резиденции не имелось, их специально распустили, чтобы сохранить цель нашего визита в тайне.

– Ты не отравишься, – подал голос мой брат, и я только сейчас заметила на нем белый фартук.

Когда мы жили в смертном мире, Артур увлекался кулинарией, и что-то мне подсказывало, что из всех присутствующих навыком приготовления пищи владел только он. Брат скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла, с ухмылкой наблюдая за внутренней борьбой короля. Бри сидела рядом с возлюбленным и довольно уплетала блинчики с сиропом. Даже генерал и тот смаковал каждый кусочек.

– Артур, если ты смочил мою порцию в слабительном отваре, клянусь, я вышвырну тебя из замка. – Бриэль недовольно покосилась на брата. – А ты, – Эллин указал серебряной вилкой на принцессу, – станешь женой отщепенца.

Я хихикнула и, покачивая бедрами, подошла к столу. Голова еще гудела, но я старательно игнорировала шум крови в ушах. Ноги сами подвели меня к Эллину. Выхватив вилку из его рук, я наколола самый аппетитный кусочек блинчика и отправила тающее лакомство себе в рот.

Король резко выдохнул, наблюдая за тем, как я жмурюсь от удовольствия.

Распахнув глаза, я вновь поймала вилкой угощение, но теперь протянула его к утонченным губам короля. Эллин приподнял уголки рта.

– Из твоих рук хоть яд, дорогая! – заявил он, а потом стащил с вилки кусочек блинчика и послушно прожевал.

Щеки заколол прилив разгоряченной крови. Чувственность Эллина задела не только меня. Габриэль слишком шумно отпил из стакана, а Бри подавилась воздухом.

Я, не задумываясь, опустилась на стул рядом с королем. В дружеской обстановке иерархия мест за столом последнее, о чем хотелось думать. Артур подтолкнул мне тарелку, и в гостиной повисла тишина.

Когда с трапезой было покончено, Неблагой Король взмахом руки растворил посуду в Лимбо, а вместо кружевной скатерти на стол опустился черный пергамент фавна.

Габриэль тут же поднялся с места и растянул свернутый рулон. На генерале красовалась свободная серая рубашка – знак того, что он останется в резиденции. Подумав, что Фабион вряд ли обрадуется целой толпе недовольных фейри, мы решили, что в Пещеру Прорицания отправятся только фигурирующие в пророчестве лица.

Погрузившись в источник благой силы, я открыла Лимбо и на стол со звоном посыпались подсказки. Прихлопнув ладонью, генерал поймал покатившуюся к краю монету. На последней подсказке был выгравирован силуэт костлявой женщины. Ее лицо скрывала длинная вуаль, а ноги опоясывали колючие розы.

Неблагой Король одновременно со мной двинулся к пергаменту. Бри и Артур остались сидеть неподвижно. При этом принцесса нервно покусывала губу, а мой брат с осторожностью изучал ближайшие к нему монеты.

– Вероятно, их стоит разложить, придерживаясь порядка строк в подсказке, – предложил генерал и потянулся к самой первой добытой мною монете с гравировкой сердца.

Перехватив его занесенную над пергаментом руку, я отрицательно покачала головой.

– Подвластны смерти лишь живые, – напомнила я первую строку и указала на монету с женщиной. – Она – олицетворение смерти.

Я схватила нужную подсказку и, перевернув картинкой вверх, положила на черную бумагу.

– Надежда – мимолетный страх, – прошептал король, кладя рядом с моей подсказкой монету с вырванным из земли цветком.

На пергаменте заискрились серебряные линии, хаотично расползаясь по будущей карте. Я перевела взволнованный взгляд на Эллина. Он стоял в шаге от меня, напряженно склонившись над столом. Невольно я удивилась невероятной густоте его ресниц.

– Готова? – Голос короля звучал бодро, он даже попробовал широко улыбнуться, только вот ямочка на щеке не проступила, а приподнятый вверх уголок губ исказил часть лица со шрамом. Он нервничал не меньше моего, но старательно это скрывал.

– Как будто у нас есть выбор, – буркнула я и добавила в ряд последнюю монету.

Пергамент засветился, полосы стали собираться в рисунки высоких гор, озер и широких рек. Ветер, вырвавшийся из образовывающейся карты, раздул наши волосы. Я вцепилась в рукав Эллина, и все затихло.

Бриэль поднялась и облокотилась на стол ладонями, громко ахнув, когда монеты впитались в пергамент. На их месте появился рисунок пещеры, вход в который закрывали свисающие вьюнки, а вокруг был разбит огород с травами и тыквами.

– Тыквы? – удивился Артур и почесал затылок.

– Скажи спасибо, что не сливы-цепеллины[3], – сбрасывая нервное напряжение, огрызнулась я.

Генерал развернулся к Эллину, посмотрев на него поверх моей макушки.

– Крепись, брат.

Неблагой Король кивнул. Бриэль ободряюще нам улыбнулась, но ее щеки, лишенные румянца, побледнели еще сильнее. Артур шумно выдохнул и подмигнул мне на прощание.

Эллин порывисто взял меня за руку. Накрыв свободной ладонью карту, зажмурился и произнес последние строки подсказки.

Пространство загудело. Дрожь, исходящая от карты, сотрясла стол, огонь в свечах замерцал, а в комнате повеяло летним сухим воздухом, я едва успела задержать дыхание, и нас затянуло в светящийся водоворот.

Глава 27. Пещера Прорицаний

Магический поток Лимбо перенес нас на зеленую опушку, заканчивающуюся крутым обрывом. Я все еще прижималась к Эллину, который, как и я, растерянно озирался по сторонам, стараясь понять, куда нас занесло.

В воздухе витал солоноватый запах моря, яркое солнце припекало макушку, а на раскидистых ветвях деревьев пели птицы. Над нами проплывали облака, отбрасывая причудливые тени на высокий лес.

– Благой Двор? – удивленно протянула я и, выпустив руку короля, приблизилась к крайнему дереву. Привстав на цыпочки, сорвала белый цветок и закрепила его у себя в волосах.

– А Фабион был ближе, чем мы думали, – раздосадованно согласился Эллин и двинулся в сторону леса. Я поплелась следом.

Заходить вглубь нам не пришлось. Как только миновали первый ряд деревьев, пред нами выросла высеченная в скале пещера.

Взмахом руки я убрала с нашего пути пару поваленных деревьев, и мы ступили на выложенную галькой и ракушками дорожку.

– О, да наш фавн рукодельник, – зло усмехнулся Эллин, а когда мы подошли к сколоченному деревянному забору с прибитой на нем табличкой «Осторожно, редкие травы», король презрительно постучал по ней пальцем: – И коллекционер.

Пение птиц прекратилось.

– Если вы наступите хоть на одну грядку, клянусь, я сварю ваши задницы в котле! – послышался ворчливый мужской голос.

Я вздрогнула. Эллин, подцепив задвижку, осторожно отворил невысокую калитку, которая едва доставала ему до бедра. И тут из пещеры показался Фабион.

Фавн оказался невысокого роста, а пожелтевшая с годами рубашка, едва скрывающая интимные места, оставалась единственным элементом его одежды. Вместо ног у