«Мне нужно бежать!..»

Я бросилась к окну и посмотрела вниз. Но тут же поняла, что не смогу оказать сопротивление официальным сопровождающим. Меня бы задержали уже в порту Торго, а если бы и взлетела, то, однозначно, ждали бы в орбитальном порту Зоруна. Это усложнило бы все многократно.

Лада вбежала в комнату и заперла дверь. Я оглянулась и затараторила:

– Я ведь еще могу улететь. Это третий челнок. Но еще есть четвертый?

– Ты можешь успеть, но либо Босгорд прилетит раньше, либо из-за печати ты не сможешь пройти ни один досмотр,– убила надежду Лада. И я понимала, что она права.

– И что же мне делать?– умоляюще посмотрела я на нее.

Лада тяжело дышала, ее взволнованный взгляд блуждал по комнате, но потом она уверенно произнесла:

– Время еще есть. И варианты тоже. Езжай. Пусть делают свое грязное дело, а мы позаботимся об остальном…

Вдаваться в детали уже некогда. Все равно я ничего не поняла бы и не запомнила. Выхода не было. С каменным лицом я спустилась в холл, попрощалась с мамой. Лада проводила меня к аэромобилю хомони. А когда я отъезжала, мимо проехал аэромобиль Хворостовых. Борис проводил меня взволнованным взглядом. Я сжала губы и отвернулась, чтобы не разреветься.

Врачом оказался мужчина из хемани. Он был невысоким, коренастым. Мне пришлось либо смотреть поверх него, либо в сторону, чтобы не встретиться глазами. Он представился и пригласил в кабинет, но, из-за того что все чувства были обострены до предела, я не запомнила имени. Сопровождающий не прошел со мной, но остался за дверью, чтобы потом доставить туда, откуда и забрал.

Врач указал на кресло и взял визор.

– Снимите куртку и оголите правое плечо.

Я механически исполнила то, что он велел, и села в длинное кресло.

– В вашей истории сказано, что у вас нет аллергий. Это так?

Я кивнула.

– Хорошо,– пробормотал тот и внимательно осмотрел мое плечо, а затем протер его влажной салфеткой с резким запахом.

– Вы хорошо знаете семью Босгордов?– осмелилась спросить я, настороженно наблюдая, как мужчина выкладывает на столик рядом с правым подлокотником какие-то инструменты.

– Да, я знал еще первого мужа нори Кхелан Босгорд. Очень достойный хомони был,– деловым тоном ответил врач.– Вам повезло, Дарья Ласо. Редко люди попадают в высшее сословие…

Внутри похолодело. С каждым его словом ужас поднимался из глубины души и охватывал все тело. В пропасть такое везение!

– Хотите увидеть свою печать?– с восхищением спросил врач, очевидно, любуясь ею на своем визоре.– Очень красивая…

– Нет,– срывающимся голосом отказалась я.

С недоумением тот все же повернул ко мне визор с рисунком овальной печати, и даже сквозь слезы я сразу узнала первые перевернутые буквы «К» и «Г». Ниже взгляд уже не опустился. Я и без того помнила фамильный герб Макрона: Кхелан – Гот Босгорд – Макрон… Мать – отец – сын. Сердце оборвалось, и голова бессильно упала на спинку кресла.

– Сейчас я сделаю обезболивающую инъекцию. Больно не будет,– и врач коснулся плеча инъектором. Я почти не ощутила легкий укол.– Но плечо поболит, когда действие релаксанта закончится. Я дам немного обезболивающих капсул, если будет сильно беспокоить, выпьете на ночь. Но только по одной капсуле в день. Он слишком сильный.

Я молча взяла упаковку из нескольких капсул с прозрачной жидкостью внутри и положила в карман брюк.

– Теперь ознакомьтесь с брачным соглашением и подпишите.

Врач протянул визор. Я не могла разобрать ни одной буквы. Просто смотрела на бессмысленный набор слов и пыталась убедить себя, что это сон. Но взгляд сам сфокусировался на одной из строк, где было сказано, что «…принимая фамильную печать, невеста не имеет права отказать ее обладателю в любых требованиях по отношению к ней самой и ее действиям, кроме тех, что нарушают кодекс и законы хомони», и ниже «…владелец фамильной печати имеет право посещать свою невесту в течение любого времени до брачной церемонии, начиная с даты, следующей за днем нанесения печати…»

Левое веко задергалось. Я приложила пальцы к глазу и потерла его.

– Все нормально?– участливо спросил врач.

Я молчала.

– Дарья Ласо, подпишите соглашение и приступим.

Я медленно оглянулась на запертую дверь, на монолитное окно и снова на визор. Выхода не было…

«Может, все еще обойдется?»– забила в висках слепая надежда.

Я коснулась визора указательным пальцем и зафиксировала свое согласие.

После врач подошел справа, пристегнул меня к креслу прозрачными ремнями, а когда взял в руки нечто, напоминающее лазерное перо, я отвернулась к окну и зажмурилась.

– Процедура продлится около двух часов, поэтому расслабьтесь. Хотите, я включу музыку?

Сжав губы, я отрицательно мотнула головой. И он приступил к работе.

Я вскрикнула от ужасной боли.

«Мало того, что правила вынуждали ставить печать чудовища, которого ненавижу всем сердцем, так я еще и на всю жизнь должна запомнить эту процедуру из-за дикой боли?!»

– Почему так больно?– застонала я, когда терпеть стало невозможно.

– Такая реакция организма – редкость. Вы, видимо, очень волнуетесь. Адреналин в крови сжигает релаксант.

– Так сделайте что-нибудь!– взмолилась я, возненавидев и хемани тоже.– Вы же и сантиметра не нанесли. Я не смогу выдержать такую боль два часа…

– Что ж, мне придется дать вам другое средство, посильнее. Будет кружиться голова, но не волнуйтесь – это нормально,– спокойно ответил врач.

Голова не кружилась – я просто отключилась. И очнулась практически тогда, когда сопровождающий хомони взял за руку, чтобы вывести из аэромобиля. На улице уже сгущались сумерки.

– Что со мной?– едва ворочая языком и не чувствуя ног, спросила я.

– Ты уснула. Пришлось подождать, пока действие релаксанта не прошло,– усмехнулся хомони.

– А оно прошло?– выбираясь наружу, проворчала я.

Когда вышла на дорожку к дому и огляделась, мужчина наклонился над ухом и спросил:

– Самостоятельно дойдешь или проводить в дом?

«А куда же делось уважительное обращение?..»

За последнее время сознание настолько пропиталось ненавистью к хомони, что я больше ни минуты не хотела находиться рядом с одним из них.

– Сама,– выдохнула я и, медленно передвигая ноги, пошла к крыльцу.

Похоже, не только тело разваливалось от «средства посильнее», но и мысли текли вяло, чувства притупились.

Я вошла в двери, и первой, кого увидела, была Лада. Она подпирала спиной колонну напротив входа и, как только увидела меня, кинулась навстречу и крепко обняла.