О будущем замужестве я предпочитала не думать. Нет, замуж я, как и большинство девушек в моем возрасте, хотела. Просто в голове до сих пор не уложилось, что со мной все действительно происходит. Я же обычная, детдомовская, нам счастье редко перепадает.

Между прочим, соседка свое слово сдержала. Хитроумная бабуленция со вчера написала Наталье Бойцовой о нашем появлении, проверяла меня, заговаривала зубы и заодно готовила стол, почувствовав, что у юной невесты опыта в готовке нет.

Ко мне она  проникнулась, использовала народную мудрость: «Если деву любят лесные зверята, то она наверняка окажется хорошим человеком».

Гоняя и в хвост, и в гриву профессора, Анна Петровна попивала со мной чай и останавливала всякий раз, когда я намеревалась помочь. По-моему, она специально нас разделяла. Все чинные и светские порядки дворян мы нарушили. Жили какое-то время вместе, он мой преподаватель. Она не приветствовала испорченную репутацию кого бы то ни было и сообразила , что лучшая преграда для влюбленных и грешивших, не получивших благословение от старших, она сама.

Около ворот послышалось ржание четверки лошадей. Слава, закатив глаза, открыл калитку и помог гостье спуститься вниз.

– Матушка.

– Сын, – из повозки вышла худощавая женщина в парике и с лорнетом. – Я услышала добрую весть. Неужели ты хотел скрыть от меня грандиозную новость?

– Я ее только подтвердил, – процедил ей мой куратор.

Он наклонился, обнял родительницу и что-то зашептал ей на ухо.

– Говорит, чтобы она тебя не доставала и не пугала, – читала по губам Анна Петровна, взявшая откуда-то охотничий бинокль.

– А может? – всполошилась я.

– Наталья? – переспросила соседка. – Акстись, она внуков дождаться не может. Влюбись твой Славка в преступницу, у нее бы и тогда вопросов не возникло. А тут, пусть и ведьма, но талантливая же.

Похвала от старой перечницы меня взбодрила. Поправив помятую и грязную юбку, я убрала прядки с лица.

– Это моя невеста, Ульяна, – Бойцов подошел ко мне, обнял за талию и представил своей матери. – Она Баба-Яга.

– Очень приятно, – чуточку смутилась я.

Представляю, каким чудовищем выгляжу со стороны. Впопыхах, о моем гардеробе мы не позаботились.

– И мне, – улыбнулась Наталья, подавая руку в белоснежной перчатке. – Ульяна, а как вы относитесь к детям?

Чуть не проговорившись, что непосредственно, я с трудом вымолвила:

– Нормально. Дети – это хорошо.

Княжна просияла.

– Ох, приятно слышать. Анна, – перевела она взгляд на подругу. – Давно не виделись.

Занявшись беседой, матушка Бойцова от нас отстала.

– Мда, Ульян, – некогда суровый и угрюмый воин походил на нашкодившего ребенка. – Зря ты это сказала. Через год она выкатит тебе план по деторождению.

– Знаешь, – я не особенно ужаснулась, но предпочла объявить условия на берегу. – Давай, я хотя бы доучусь? Свадьба свадьбой, но Университет надо закончить. Расскажешь, что решил с Юсуповым?

– Вечером, – пообещал Слава. – Провожу маму и все объясню. Ты только не переживай, никуда не сбегай и не совершай ничего необдуманного.

– Да я лапонька, – обвила его руками за шею. – Завтра мы вернемся?

– Да, – подтвердил он. – Завтра поедем.

– Кхм, кхм, – кашлянули подружки.

В целом, все прошло хорошо, и зверь был не настолько страшен, как малевал его Бойцов. Я стоически стерпела все охи и ахи пожилых дам, сетующих на мое слабое знание этикета. Загадочно пообещав, что всему меня обучит, княжна удалилась, предварительно дав подзатыльник сыну.

– Не порти мне невесту, Слава, – капризно заметила она. – О вас сплетни пойдут. Вези ее быстрее в Светлогорье. И, Ульян, – она приветливо обняла меня и, по-моему, ощупала бедра, – если ты не возражаешь, я бы помогла устроить тебе свадьбу.

– Ээээ, – растерялась я, беспомощно и со взглядом щенка оглянувшись на куратора. – Не возражаю, но как скоро вы все спланируете?

Хотелось бы дольше, через год, два, лучше пять.

– Увы, деточка, – матушка Бойцова и без слов все поняла. – Вы достаточно твою репутацию попортили. Самое большое, неделя.

– Мам! – выступил на мою защиту мужчина и был повержен кружевным веером.

Теперь я понимала, в кого у него черта никогда не сдаваться и гнуть свою линию.

– Цыц, – прервала она его. – Неделя. Кощея порадую. В царстве давно праздника не было, все разводы, восстания, война.

Запрыгнув в карету, она попрощалась и с Анной Петровной, а мы с женихом вошли в дом.

Между прочим, он абсолютно не был расстроен. С лица не сходила ухмылка, периодически вводившая меня в состояние глубокого бешенства. Святые единорожки, что же обо мне девчонки подумают? А однокурсники? К счастью, у Вячеслава Алексеевича было достаточно доводов, чтобы я перестала всего бояться.

***

Вернувшись в Университет, у меня состоялся нелегкий разговор с подругами.

– Чего? – Мила перевернулась с тумбочки, на которой сидела. – Серьезно? Через неделю замуж?

После происшествия с завхозом она почти не пострадала и терпеливо выхаживала Злату.

Волкова, получив ипостась, превратилась не в гордого, свободного и одинокого волка, а в склонную к истерикам хомячиху. Ей не нравилось лежать, сидеть, быть одной, а несчастного Андрея Бессмертного она, вообще, к себе не подпускала, объясняя это тем, что желтый цвет глаз никуда не делся, и иногда ее конечности покрывались шерстью. Не должен ее парень в таком состоянии видеть. Зато девушка полюбила стейки с кровью.

– Ага, – кивала я, до сих пор не веря в свое счастье. – У меня ни платья нет. А из приглашенных только вы и однокурсники.

– И мои братья, – начала загибать пальцы Моревна, – и твоя ополоумевшая тетка из коммуны. Какая свадьба без «Эйфории»? А отец мой и вовсе обидится. Слушай, – она наклонилась и стала серьезной, – ты потом подробно мне расскажи, как его окрутила. Может, я тоже буду ресницами хлопать и в истории влипать? Думаете Иванову понравиться?

В последнее время ректор держался от нее подальше.

– Нет, Мила, – замотала головой Златка. – Полагаю, что у ректора более специфические вкусы.

Я смотрела на них и не вступала в едкую перепалку. Оборотница и русалка в выражениях не стеснялись, но именно так они видели свою дружбу. Я безумно боялась им сообщить, что перееду после свадьбы в комнаты, предоставленные Бойцову.

Рядом заластился Борис, а мне на макушку прилетела Машка.

– Ну что? – мяукнул кот. – Ты еще хочешь вернуться домой? Год пока не прошел, ты всегда можешь передумать.

– Мой дом здесь, – подобрала фамильяра с пола и сняла с головы летучую мышь. – Я больше никуда не денусь.

Эпилог

Ульяна

Все шло наперекосяк. С утра мне прислали записку от жениха.

«Крепись, на свадьбе будет Юсупов».

Все в стиле Славы. Максимум информации, минимум сострадания. Не научился он пока выражать свои чувства в эпистолярном стиле.