она попросила их отправиться вместе с ее подругами в Университет.

– Как же? – недоумевал кот. – А Лука?

– Вот и скажешь ему, что со мной ничего не случилось, – впихнула она хвостатого в повозку с морской царевной. – Я вернусь завтра. Ты не видишь? Я не одна?

– Видеть-то я вижу, – вспыхнули у фамильяра голубоватые огоньки в глазницах.  – Попробуй это дереву объясни.

– А если я с деревом начну объясняться, – устало заметила Бабкина, – меня первой к Соболевской отведут. Борис, родненький, не начинай…

Смерив меня презрительным взглядом, ее кот ответил:

– Ждем до завтра, до двенадцати, позже панику поднимем.

Пока она беседовала с хвостатым, я всматривался вдаль, прикидывая сколько прошло времени. Мне было непривычно находиться в безопасности, пока мой друг сражался на передовой. К счастью, вспышки его магии разносились все реже, а пленных лебедей стражники выносили через каждую минуту. Поймали их с поличным и сразу на смертельных заклинаниях. Они не только трех девиц похитили, но и, охраняя их, умудрились ранить огромное количество людей. Срок птицам светил немалый.

Случайно встретившись с Димой, я намеревался его расспросить, но тот отмахнулся, поддерживая Ульяну. Раненый, с подбитым глазом, кровоточащей губой, он держался за сломанные ребра.

– Со студентками я сам разберусь, проследи за Юсуповым.

– И с животными, – словно некстати, заметил я.

А что? Пусть и Иванов пострадает. На Ульяну злость и обиду я долго таить не могу, а друг с фамильярами разберется в два счета.

Подхватив ее за руку, увел ее в лес, уводя с основной тропинки. За Леонидом Валентиновичем меня вело заклинание, которым я ненавидел пользоваться.

– Слав, – тихо ступая по траве, девушка чуть ли не плакала. – Я не хотела такого. Правда.

– Я знаю, – слушал ее вполуха. – Ты на самом деле молодец. Мне не показалось? Мертвую воду никто не использовал?

– Грозилась вылить и отравить избушку, – покаялась Баба-Яга. – Она меня изгнала.

– Суровый аргумент, – пришлось мне признать.

Я замечал, что Ульяна ждет моего одобрения. Что она хотела, чтобы я похвалил ее, но я не мог. Девушка нарушила все возможные правила, игнорировала все мои просьбы и снова оказалась в переплете. Да, она не пострадала. Да, даже ее подруги отделались легкими ранениями, но вины я с нее не снимал.

– Стой! – взвизгнула она, когда мы оба основательно забрались в лес.

Посмотрев в ту сторону, в которую она указывала, я обнаружил князя, сидевшего на бревне.

– Будь тихой, – попросил Ульяну, а сам приблизился к Юсупову. – Что произошло?

Перед ним валялась пожилая женщина, держащая в руке аметистовые четки. Проигнорировав мою просьбу, к ней склонилась Бабкина и вслушивалась в дыхание.

– Она мертва, – обозначил Леонид Валентинович, растерянно глядя на пейзаж: на родник, бившийся на поверхность, на  склонившуюся к нам листву, – Я сам убил ее.

– Кощей приказал ее задержать, – напомнил главе попечительского совета, – а не бросаться заклинаниями.

– Она могла убить меня, – признался князь. – А я первым метнул в нее заклятие.

– И она жива… – отозвалась Ульяна, постоянно измеряя пульс своей пленительницы и отрывая голову от грудной клетки. – Вполне возможно, что она выжила.

–Чего ты слушаешь малолетку? – нахмурился представитель древнего рода. – Она в Университете учится всего несколько месяцев.

– И имеет неплохие оценки, – поморщился я, прикрывая завхоза своим телом. – Ты что-то скрываешь?

– В этом нет никакого смысла, – отозвался князь и пропал, словно его и не было.

В отличие от меня, Юсупов обладал деньгами, чтобы использовать дорогие порталы, переносящие аристократа к себе домой.

– Слав! – истерично позвала меня Ульяна, не замечая перебранки. – Я не могу ей помочь.

Подбежав к девушке, я отметил, с каким трудом вздымается грудная клетка  бывшей сотрудницы.

– Читайте письма, – лежавшая на земле Майя Вольфовна напомнила о себе. – Не дайте Юсупову принять его законы.

– Никогда в жизни, – Ульяна преисполнилась последней просьбой умирающей, и теребила шнурок со склянкой у себя на шее. – Ни один оборотень не пострадает.

Она отошла на шаг, зажмурила глаза и дождалась, когда я закончу мучения своей коллеги.

Я всегда ненавидел себя за это. Мало у кого доставало храбрости, чтобы умертвить противника. Покончив с завхозом, я все ждал, что Бабкина побежит к собирающимся повозкам.

– Чего ты хочешь? – заорал я. – Чтобы ты завтра обо всем забыла?

Ульяна, наоборот, приблизилась. Подняла меня над телом и провела ладонью по груди, будто стирая следы магии.

– Нет, – склонила она голову, все равно дотрагиваясь до меня. – Об этом невозможно забыть. Давай пойдем домой и отставим разборки дознавателям?

В ее руках у нее рассыпались записки, письма и многое другое.

Забывшись под ласковыми ладонями, я быстро произнес последнее портальное заклинание. Терпел, хранил его для чего-то стоящего и понял, что лучшего момента просто не возникнет. Я перенес себя и Ульяну в свой дом. Запер его не все замки, закрыл от чужих писем и посланий.

Глава 21

Ульяна

Порталы? У Бойцова были порталы? Все это время я мучилась, не ведая, что так легко и просто можно перенестись из одного места в другое? Я-то предполагала, что они действуют только в местах силы, а оказалось…

Честно признаться, я собиралась заорать в ухо мужчины. Накричать, требовать и капризничать. Сколько проблем могло бы решиться, если бы артефакты были у меня на руках.

Посмотрев на решительное и чуточку злое лицо Славы, со своей воспитательной речью остановилась.

Знаете, у каждого человека на одном плече сидит демон-искуситель, а на втором ангел-хранитель. У меня эта святая парочка отсутствовала напрочь. Вместо них на меня водрузились два орущих, седых, крылатых старика со вздыбленными волосами. В этот момент они вопили во все горло: «Остановись, мать твою! Хорош! Хорош, я сказал!»

По-моему, я довела своего преподавателя до белого каления. Он молчал, не говорил ни слова, а просто подтолкнул меня в спальню, где я проживала в момент своего вынужденного изгнания. И его молчание пугало куда больше, чем истеричная и обещавшая прикончить меня Майя Вольфовна. Та, по крайней мере, о своих планах сообщала вслух.

Вздохнув, Слава приказал.

– Сядь! – тыкнул пальцем в старое и облезлое кресло, находившееся вблизи столика для чая.

В кои-то веки послушавшись, я начала торопливо объясняться.

– Слав, все не так, как кажется. Я хотела помочь ребятам, а потом их забрали, а потом…

Договорить он не дал. Что-то произнес, скинул с ладони искру, и на моей руке образовался наручник, приковывавший меня к чугунному основанию стола.

Подергав рукой, издавая отвратительные звуки, я подняла на профессора свои глаза.

– Это не смешно.

– Ты видишь, чтобы я смеялся? – Серьезный Бойцов сел в соседнее кресло.

– Мы же