Но Фрай всегда хотел знать все из первых рук и попытался устроиться именно в Сплендид. Не вышло. И портер, и клерк, возможно, рассчитывали на взятку, но приезжий предпочел другую гостиницу и снял номер в отеле Сюис.

Первый визит Фрай нанес в Американское консульство. Пришлось ехать в переполненном троллейбусе. Троллейбус грохотал в полуденной жаре мимо небольших домиков, тянувшихся вдоль пляжа, известняковых холмов, финиковых пальм. Шофер уверил иностранца, что свою остановку тот не пропустит: там выходят все. Оглянувшись на окружающих, их усталые лица и поношенную одежду, Вариан безошибочно определил: беженцы.

Водитель оказался прав. На остановке у консульства, где некоторым счастливчикам выдавали визы, почти все вышли. Фраю пришлось прождать в очереди около двух часов и, может быть, тогда он понял, как медленно движется улита американской бюрократической машины. Однако, первоначальное и не очень приятное мнение о вице-консуле вскоре изменилось.

Американский вице-консул Хайрам Бингэм IV окончил Йельский университет в 1925 и с тех пор служил за границей – в Японии, Индии, Китае и прочих странах, прежде чем его направили в 1937 году в Марсель. Отдел консульства, выдававший визы, вследствие огромного скопления посетителей, перебрался в Монтредон, пригород Марселя.

Официально Бингэм мог немногое, чтобы помочь желающим выехать – существовали квоты и дополнительные ограничительные инструкции Государственного департамента, которым он обязан был следовать. Неофициально же Бингэм мог существенно облегчить страдания обездоленных людей. Например, написать письмо в лагерь для интернированных, сообщая властям о получении американской визы на узника. Этого временами хватало, чтобы вызволить человека оттуда; или выдать документы, на основании которых разрешалось легально передвигаться по городу и южной Франции. В некоторых случаях достаточно было просто закрыть глаза, когда посетители клали на стол документы сомнительного происхождения.

До вступления США в войну авторитет американского консульства у французских властей был достаточно высок и уважаем. Стоило Бингэму появиться в префектуре полиции или позвонить туда, и к задержанному относились снисходительно, а иногда и освобождали. Бингэм оказал Фраю неоценимую услугу, познакомив его с капитаном местной полиции Дюбуа. Дюбуа хоть и не был голлистом, но симпатизировал англичанам и американцам.

И самое главное – Бингэм в оговоренных рамках, мог выдавать временные и экстренные визы.

Готовность вице-консула несколько вольно обращаться с правилами и помочь нуждающимся, была хорошо известна в эмигрантской среде. Случалось ему и укрывать кое-кого из них на своей вилле и даже посещать вне Марселя. «[С одной стороны] у него золотое сердце. Он делает все что может, чтобы помочь нам, с другой – крайне нервничает, хотя я думаю, симпатизирует нашему делу» – прокомментировал Франк Бон, с которым Фрай поделился своими впечатлениями от посещения консульства.

Франк, появившийся на несколько недель раньше, находился здесь по просьбе Американской ассоциации труда. Его направили для оказания помощи ведущим деятелям европейского рабочего движения, как только Государственный департамент согласился выдавать им визы.

Бон работал в том же отеле, где и жил – в Сплендид. Там он снимал маленькую комнату. Бон представил приезжего своим добровольным помощникам – Бедриху Гейне и Эрике Бирман. Бедрих служил связующим звеном между своими бывшими соотечественниками, попавшими в беду, и Боном. Но главной заботой Бедриха было благополучие своих шефов – Брейтшейда и Гильфердинга, высокопоставленных немецких политических деятелей, находящихся под домашним арестом в Арле. Эрика (дочь бывшего Рейхсканцлера Германии Германа Мюллера) к тому же выполняла обязанности секретаря Брейтшейда,

Франк ознакомил Вариана с ситуацией примерно такими словами: «Французское правительство выездных виз не выдает, даже трудно без специального документа приехать в Марсель, чтобы получить американскую визу. Но полиция пока не обращает внимания, а гестаповских сыщиков немного. Если есть какая-нибудь заморская виза на въезд, то удается пересечь испанскую и португальскую границы пешком. Заграничных виз нет, многие из стремящихся уехать находятся в лагерях интернирования; известные лидеры боятся переходить границу из-за опасности быть опознанными».

Оба американца решили обмениваться информацией, но для удобства разделили список, который Фрай привез с собой – Бон забрал себе деятелей рабочего и социалистического движения, а Фрай – творческих работников: художников, писателей, музыкантов, философов.

Вариан понял. Доктор Бон работает открыто, якобы помогая желающим оформлять визы и снабжая их деньгами. На самом же деле, он замышлял планы секретной переправки людей пешком через Пиренеи или морским путем на тайно зафрахтованных суденышках.

Бон помог Фраю переехать в Сплендид и по своему примеру открыть нечто вроде штаб-квартиры. От первоначального замысла разъезжать на велосипеде в поисках «своих» клиентов Фрай отказался. Он просто решил принимать их в отеле, рассчитывая, что слух о нем разнесется и те, кто скрываются, явятся сами.

В первые дни Вариан старался придерживаться выданного ему списка. Герта Паули, бывшая австрийская подданная, заметила, как при встрече с ней в офисе он, воспользовавшись полученными от нее сведениями, проверял местонахождение «списочников» и вычеркивал выбывших. Появившиеся вакансии использовались для других. Но в дальнейшем Фрай взял за правило помогать всякому, обратившемуся за помощью, независимо от наличия его фамилии в списке, что в дальнейшем привело к конфронтации как с его руководством в Нью-Йорке, так и с властями Соединенных Штатов.

Вскоре весть об американце-ангеле действительно распространилась повсюду, и люди буквально повалили к нему толпами в номер (своего офиса ведь еще не было); и не только те, кто значились в привезенном списке. Количество посетителей все время росло. Выстаивание длинной очереди в консульство проблемы не решало. А тут появился симпатичный человек, говоривший немного по-немецки и по-французски, никому в просьбе вроде бы не отказывающий, всегда готовый помочь.

Люди ломились без предупреждения и непосредственно к нему – ни с кем иным иметь дело не хотели. Звонили с 7 утра и до полуночи, ловили в холле и лифте.

Кто-то из предприимчивых жуликов даже продавал адрес и фамилию спасителя за 50 франков.

У многих посетителей был отчаянный вид: ведь они бежали из лагерей, из оккупированной зоны, чтобы добраться до Марселя, и отсюда любой ценой покинуть Францию, опасаясь насильственной депортации в Германию.

Фрай сразу попал в водоворот дел. И начал он с подбора помощников.

Первым стал встретивший его на вокзале молодой антифашист Альберт Гиршман, родом из Германии, участвовавший в испанской войне и ставший французским солдатом. После перемирия все члены его интернациональной бригады, несомненно, попали бы в плен. Но командир, понимая ситуацию, вызвал к себе в штаб немцев, австрийцев и итальянцев и в качестве мести «проклятым бошам» предложил своим бывшим подчиненным стать «французами». Всем предлагалось выбрать себе имена и на эти имена им выпишут удостоверения. Альберт выбрал имя французского поэта-романиста Альберта Херманта и решил «родиться» в Филадельфии