— Быстрей! Быстрей! - повторяла Цака.

Время в симуляции не тратилось зря, едва войдя в нее отряд получал минуту, нет, даже меньше на развертывание, псевдоимитация сигнала тревоги и внезапной атаки ысынгунов. Насколько успел понять Михаил, их живые корабли были почти незаметны в гипере, давали минимум возмущений, и он успел еще даже на мгновение помечтать о захвате такого.

Потом резко стало не до мечтаний, так как ысынгуны вывалились из гипера прямо у них над головами и сходу начали бомбардировку трупами тех, кто не пережил такого нарушения. Прикрываясь мертвыми, пикировали бомберы и метали яйца, летела воздушная мелочь, плевалась кислотой и ядами, какой-то парализующей ерундой и липкой, вроде паутины, склеивающей все намертво.

Лошадкин орал и стрелял, перехватил несколько зенитных комплексов рядом и стрелял из них, выбил бомберов, ссадил воздушных плевак, расчистил небо, так сказать и обнаружил неподалеку от себя Карраху, которая тоже поддерживала его огнем.

— Танки! - крикнул ей Михаил.

Но развить мысль не успел, пошла вторая часть, причем бомбардировка с воздуха продолжалась без остановки. Сканеры комплекса трудились, как сумасшедшие, просвечивая яйца и показывая, какие можно расстреливать, а какие надо метать о землю и бить клювами молотков. Все это счастье продолжалось примерно минуту, а затем пошли помехи, связь рябила, метки исчезали, появлялись ложные, и Михаил потел и стрелял, наигрывал на манопе, как на рояле, который к тому же еще ожил и норовил откусить пальцы пианиста.

— Танки! - отозвалась, словно эхом Карраха, кинулась к ним.

Волна муравьев, высаженная под прикрытием бомбардировки, уже спешила, катилась к поселению. Выдвинулись стволы пушек, начался обстрел издалека, Михаил извернулся и направил один из комплексов параллельно земле, стрелял прямой наводкой из зенитного орудия. Взрывы вскидывали тела, разрывали их на части, муравьи прыгали навстречу залпам, жертвовали собой, прикрывая других.

Волна докатилась до окраины домов-куполов и начали рваться мины, муравьи тут же отхлынули, начали мощно плеваться. Силикоид и Бантрод выскочили, с какими-то штуками в руках и равнину залило морем пламени, жарким, ослепляющим. Светофильтры шлема отработали и тут же выдали новое целеуказание, куда-то за горизонт, но Михаил перехватил управление, продолжил расстреливать горящую толпу и предотвратил прорыв. Муравьи скооперировались, затоптали и заплевали пламя, выскочили на купола, едва не достали Бантрода и силикоида.

Карраха на танке врезалась туда же и выстрелила в упор, стрельба Михаила снесла с десяток муравьев. Отделение отступило вглубь, и ясно было, что весь план уже пошел по известному органу, никакого заманивания в клещи не получилось. Муравьи оттянули на себя силы и воздушные ысынгуны начали прорываться к шахте, бомбить уже ее. Там поднимались какие-то робокомплексы, шла война и Михаил отвлекся на мгновение, получил и узрел общую карту происходящего.

Ысынгуны давили по всей линии куполов и прорывались к центру, и отделение Лошадкина еще неплохо держалось! Отступало, но не бежало и продолжало наносить урон, хотя Гавей и гразад Шумящий Ветками в Полуденную Жару (или просто Шум для краткости) уже пали и их жрали живьем.

— Отходим! Отходим! - закричал Лошадкин на общей волне.

Танки и маневренность! Следовало соединиться с другими отделениями и ударить во фланг, приоткрыть шахту и пока ее оборону ломали бы, создать хоть какой-то узел обороны!

— Ни шагу назад! - в воздух воспарила Цака. - Стрелять и держаться!

Она даже сумела увлечь за собой часть воздушных ысынгунов, но вскоре пала и скрылась в море муравьев. Яйца лопались и оттуда лезли твари, Трорг и остальные не успевали их бить молотками и расстреливать из "Урзалов". Волна ысынгунов захлестнула купола и Лошадкин испытал, на несколько бесконечных секунд, пока манопа не отключила его, что такое - быть пожираемым заживо.

Глава 4

"Ты можешь сдохнуть просто так, а можешь отомстить тем, кто тебя сюда продал и тем, кто держит в плену".

Такую нехитрую мысль Михаил пытался донести до невольников в отделении, на протяжении прошедших трех дней тренировок. Быт и режим дня устоялся, так как они, в сущности, занимались одним и тем же, бегали, стреляли, ели-мылись, снова бегали и стреляли, но уже в симуляции, и слушали лекции Мардала, получали информационные пакеты об ысынгунах.

Все это регулярно прерывалось тревогами, и они выныривали из симуляции, бросали еду и бежали к оружию.

Снова и снова, раз за разом, каким-то безумным циклом. Также закрастяне, видимо, решили, что черствого пряника в виде будущей возможной свободы (через службу в армии и получение гражданства) достаточно для всех, а вот кнута надо бы и добавить. Ощущения пожирания заживо, внедрения паразитов, разъедания кислотой, за прошедшие дни Михаила убивали снова и снова, и это злило, разжигало ненависть к ысынгунам, не хуже пресловутой промывки мозгов.

Также теперь Лошадкин отчасти понимал тех древних землян, что, будучи свободными, клали жизни, дабы освободить других. Он и сам кипел внутри, бурлил, иногда еле сдерживался, особенно когда снова приходили воспоминания не о Нессайе даже, а Дионаре. Безупречно разыгранная роль (если не делать поправку на его слепоту влюбленного) и Михаил стискивал зубы, стрелял, выплескивая ненависть на ысынгунов и обещал мысленно, что больше никогда! Никогда!

Хоть какая-то польза от этих виртуальных врагов.

— Приближаются!! - заорал он во все горло, хотя особой нужды в том не было.

Все и так видели три огромные туши - коровы, как их прозвал про себя Михаил. Они летели по небу, парили, пердели отравляющим газом, в облаках которого еще