Вавилон.

Не над башней. Над картой к ней.

Инженер хотел обратиться к богу.

Но сначала ему нужно было что-то найти.

Найти игру.

– Теперь-то ты меня вспомнил? – спросила женщина.

Тогда он не знал ее, но теперь знание вернулось. Инженер наконец-то очнулся от самого долгого сна.

– Элиза, – сказал он.

– Ну наконец-то. – По ее щекам потекли слезы.

– Долго меня не было? – спросил он, когда она обняла его.

– Я тебе кто, календарь?

Он улыбнулся.

– Ты – мой прекрасный сон.

– Господи, – сказала она. – Да ты не в себе.

– Мне нужно свыкнуться с изменениями, – сказал он.

– Вот так новость. А побыстрее нельзя? Мы заблудились, а времени у нас мало.

– Можешь не волноваться, – сказал он. – Я знаю дорогу.

Глава 46

Малюсенькая метафизическая иголочка в здоровенном таком стоге сена

Эмили с Пеппер вошли в относительно небольшую комнату. Внутри было темно, и глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. Комната была квадратной, с высоким потолком, книжными полками из темного дерева, тянущимися вдоль правой стены, и двумя большими письменными столами, стоящими перед черной школьной доской на колесиках. За доской виднелся узкий коридор, ведущий во тьму. На полу лежал янтарный персидский ковер с узором из тонких линий, сходящихся к круглой вышивке в центре. А прямо напротив находилась красная дверь.

– Охренеть, – сказала Эмили.

– Что такое?

– Мы ее нашли.

– Ты нашла, – раздался голос со стороны доски, и из темноты коридора вышел мужчина.

Это был Роуэн Чесс. Рядом с ним стояла Джули Фуруно.

– Можешь снять повязку, – сказал Роуэн. – Больше она не нужна.

– Эм? – окликнула Пеппер.

Эмили посмотрела на Роуэна. Что-то в нем изменилось. Он выглядел старше, увереннее.

– Ему можно верить, – сказала она.

Пеппер сняла повязку.

– То, что вы сюда добрались… впечатляет, – заметил Роуэн.

Да, он точно казался каким-то странным. Даже голос звучал по-другому – стал ниже, что ли? Или он просто начал говорить медленнее. В общем, определенно переменился.

– Вы здесь откуда взялись? – спросила Джули, доставая пистолет из-за пояса джинсов.

– Это правда Тихая комната? – спросила Пеппер.

– Да, – ответил Роуэн.

– Откуда ты знаешь?

– Я уже здесь бывал, – ответил он. – И неоднократно.

Роуэн по-прежнему говорил как-то странно, но и Эмили ощущала себя непривычно. Стоило ей переступить порог комнаты, как на нее вдруг нахлынули спокойствие и ясность. Она буквально чувствовала прилив эндорфинов, как после долгой пробежки. Казалось, что с глаз сняли непрозрачную пленку и она наконец-то смогла увидеть мир четко и ясно.

– Ты так похожа на мать, – слегка улыбнулся Роуэн. – Невероятно.

– Вы были знакомы?

Он кивнул.

– Мы с твоими родителями дружили.

И тогда Эмили наконец-то узнала его.

Она достала фотографию из кармана.

– Это же ты, – сказала она.

Роуэн Чесс был тем пожилым мужчиной на снимке родителей.

Человек, стоящий сейчас перед ней, был значительно младше, и все же это был он.

Он кивнул.

– Но как? – спросила Эмили.

– Обычно соседние потоки ведут себя достаточно однородно, но чем дальше удаляешься, тем больше проявляется изменений. Одно из главных – течение времени. –  Значит, Инженер – это ты? – спросила Эмили.

– Да, – ответил Роуэн.

– Почему именно инженер?

– Я помогал Кроуфорду, твоим родителям и остальным с исследовательскими программами в Гейтвикском институте.

– У родителей тоже были такие прозвища, да?

– Разумеется. Ведь они двое из шести, – сказал он.

– Что это значит?

– Они были частью первоначальной команды Гейтвика, – ответил он. – Всего в ней состояло шесть человек, и нам не разрешалось использовать настоящие имена и в целом разглашать свою личность. Вместо псевдонимов мы решили называть друг друга по роду деятельности. Это была идея твоего отца – кивок в сторону его любимого фильма, «Сталкера» Андрея Тарковского.

– Почему вы сразу сюда не пришли? – спросила Пеппер. – Зачем было проходить весь лабиринт?

– Для его же безопасности. Он не должен был знать, кто он, – ответила Джули, опустив пистолет.

– Когда я наконец понял, что происходит, – продолжил Роуэн, – и что хочет сделать игра, времени оставалось мало. Я спрятал свою молодую версию в одном из потоков – но, увы, игра отследила меня и отсекла его раньше, чем я успел ей помешать.

– А Зал невероятных возможностей? Ты специально построил его, чтобы скрыть Тихую комнату?

– Эти планы я тоже спрятал много лет назад.

– Как? – спросила Пеппер.

– Хелена Уоррикер поняла, что с искусственным интеллектом ее отца что-то случилось. Она сильно мне помогла, но в первую очередь, конечно, на ее плечах лежала ответственность за постройку этого места без моего ведома.

– А ты? – спросила Эмили, обернувшись к Джули Фуруно. – Наверняка же все знала.

– Со мной все сложнее, – ответила Джули. – Чтобы не подвергать Роуэна опасности, нам с Хеленой пришлось пользоваться Тихой комнатой для перемещения между потоками измерений. Мы пытались понять, за что конкретно отвечает искусственный интеллект в мультивселенной, чтобы не допустить того же в этом потоке. Но когда его отрезали от остальных, синхронизировать воспоминания стало практически невозможно – слишком мешало межпространственное смещение. Я либо совсем не помнила Роуэна, либо с трудом вспоминала. То же самое было с Хеленой. С каждым новым перемещением через Тихую комнату смещение становилось все хуже, и мы, по сути, начинали с нуля. Более того, чем сильнее отдаляешься от изначального потока, тем больше усиливается смещение. Да, мы старались оставить себе подсказки, но их еще нужно было найти – тоже непростая задача. Каждый раз, переступая порог этой комнаты, мы начинали сначала. Искали малюсенькую метафизическую иголочку в здоровенном таком стоге сена.

– И что теперь? – спросила Пеппер.

– Мы выйдем из комнаты, перейдем в здоровую реальность и продолжим двигаться к своей цели, – сказала Джули.

– И какая же у вас цель? – поинтересовалась Эмили.

– Уничтожение игры, которую вы называете «Кроликами», – сказал Роуэн.

– Какого хрена? – спросила Пеппер.

– Представьте себе комнату размером с космос, полную бесконечно живых, бесконечно разумных существ, – сказал Роуэн. – Представьте, что вы знаете все, что известно им, чувствуете все, что доступно им, и любите всех, кого они любят. Эти живые разумные существа – не просто часть вас. Они и есть вы. А теперь представьте, что эти прекрасные и бесконечно важные части планомерно уничтожают, одну за другой. Вы хоть представляете, каково это – терять дорогих людей каждый день, каждый час, каждую минуту? После них остается лишь пустота. Ничего больше. Пустота, боль и безысходность. Меня убивали столько раз, что я уже и не помню. Меня били, топили, жгли, морили голодом и