— Дремучий ты человек, Сергеев! — это я тоже за последнее время слышал неоднократно. — То-то и видно, что за границу не ездишь отдыхать. В Таиланд виз не надо. Безвизовая страна. Как его не пустить? А с судимостью у нас уже давно за границу шастают. Это раньше было нельзя… — полковник вздохнул. — Сейчас всё можно.

— Так и какие перспективы?

— Хреновые перспективы. Раньше бы расстреляли, теперь по их новым правилам — повесят и вся недолга…

Я присвистнул. То, что парня подставили, к бабке не ходи. Кто и за что? Стоп!

— А Вы говорили, Иван Петрович, что он здесь был судим за наркотики дважды, или я неправильно понял?

— Это не я говорил, Сергеев, — полковник внимательно посмотрел на меня, как будто сомневаясь в моих умственных способностях. — Это в телефонном разговоре было сказано, что этот человек дважды судим в России за торговлю наркотиками. Да, так и было. Первый раз он на пять лет присел, второй раз условным сроком отделался.

— Это как? — удивился я.

— Каком, — грубо ответил Снегирёв. — Доза второй раз маловата была. Но так как рецидив, его всё равно осудили. Дали два года условно. Ну, а третий раз его уже за убийство взяли. У него ещё тот срок не вышел, условный.

— А что там за убийство такое странное было, что ему полтора года дали? Да ещё с «условным» незакрытым… Самооборона что ли?

— Вроде того, — согласился полковник. — А ты не слышал что ли про это дело? Шумное было, прости господи! Интернет кипел… Ты вообще, новости смотришь?

— Нет, — раздосадовано ответил я. — Времени нет. Да и противно всё это смотреть. На работе хватает.

— Мне тоже хватает, — строго попенял мне начальник. — Однако надо быть в курсе. Тебе Александров расскажет. Он, как-никак имел к этому делу непосредственное отношение. Его территория.

— Ясненько, — бодро заявил я. — Ну, я пошёл?

— Иди, сынок, иди с богом, — ласково прожурчал Снегирев. — Работай, мил человек, работай! И я тебя прошу, Сергеев! Найди ты этого упыря! Ну, найди ты его! А то уйти мне на пенсию в недозвании…

Судя по Сашкиному лицу, он за время моего отсутствия накопал массу полезного и нового. Когда я вошёл в собственный кабинет, Сашка ещё внимательно слушал, прижав к уху трубку плечом и одновременно набирая что-то на компьютере. При виде меня, Сашка поторопился распрощаться с собеседником.

— Ну вот, всё что знал, рассказал, — повторил он фразу из набившего оскомину фильма. — Ща поделюсь.

Глава 33

Сашка со вкусом затянулся сигаретой, выдержал паузу, мне под стать, и пустился в объяснения. Если начинать не с конца, то есть, со смерти Берсеньева, а с начала, то есть, с преступления, им совершённого, то ситуация выглядела достаточно мерзко. В Приморском районе, на улице Новикова, проживала заслуженная старушка, Верба Елена Николаевна. Заслуженность её заключалась в том, что она была ветераном и инвалидом Великой отечественной войны, блокадницей и ветераном труда. Человек, безусловно, заслуженный и уважаемый. Восемнадцатилетней девчонкой Елена ушла на фронт медсестрой. В первые же дни войны она попала в боевое сражение, сумела вынести с поля боя какого-то чинного офицера, за что и была награждена каким-то весомым орденом. Офицера-то она спасла, а вот раненую руку ей спасти не сумели, ампутировали. Так она и получила военную инвалидность. Лечиться её отправили в тыл, в Ленинград. Там её настигла блокада, которую она и провела до самого снятия в осаждённом городе. После войны Елена Николаевна устроилась преподавателем в медицинское училище, в котором и проработала аж целых пятьдесят лет, получив, естественно звание ветерана труда. То есть со всех сторон уважаемый и действительно заслуженный человек. И тут вот нашёлся мерзавец, который по телефону развёл бедную старушку на немалые деньги. Откуда у старушки большие финансы? Ну, положим, ветеранская пенсия вполне достойна, но придётся вспомнить, что единственный сын Елены Николаевны добился больших успехов на коммерческой ниве, и охотно маме помогал. Развели старушку так: она позвонила по рекламе какого-то новомодного препарата и заказала его. Старушка отчаялась вернуть резко ухудшающееся здоровье, и повелась на рекламу, как это обычно бывает с пожилыми людьми. Посоветоваться с сыном ей не удалось, потому как во время её злоключений, сын пребывал за границей, звонил хоть и часто, но не слишком подолгу. Мать не решилась вводить сына в непомерные траты на международные переговоры, и отважилась выложить аж тридцать тысяч рублей за сомнительный БАД. Когда, через несколько дней, Елена Николаевна почувствовала ухудшение самочувствия, она обратилась по тому же самому телефону. Тот же вежливый мужской голос, который принимал у неё первый заказ, попенял ей за нерегулярность приёма препарата и предложил Елене Николаевне купить ещё одно лекарство, которое «наверняка ей поможет», а, заодно, снимет нежелательные побочные эффекты первого «лекарства». Елена Николаевна, поверив очень убедительному голосу «врача» и широкой рекламе в весьма уважаемых изданиях, снова пошла на попятную и истратила ещё почти восемьдесят тысяч рублей. Когда второй препарат так и не помог, нисколько не улучшив состояние пожилой женщины, она снова обратилась к тем же мошенникам. На этот раз ей посоветовали купить ещё одно зелье. Тут-то Елена Николаевна поняла, что её обманывают. Она попробовала было обратиться в милицию, но там даже не стали слушать уважаемую женщину. Посочувствовали, конечно, но заявления не приняли. Велели просто быть крайне осторожной в отношении «всяческих сомнительных» рекламных предложений. Верба совсем было, приуныла и собралась обо всём поведать сыну при очередном его звонке, но тут ей позвонил мужчина с весьма внушительным голосом. Мужчина сумел убедить старушку, что он — работник прокуратуры и занимается непосредственной проверкой деятельности фирмы, оказавшей Елене Николаевне сомнительные фармакологические услуги. Старушка невероятно обрадовалась, что её горе поправимо, когда «прокурорский работник» пообещал ей вернуть потраченные деньги. От пожилой женщины требовалось одно: перевести на указанный мужчиной счёт третью часть от суммы, отданной мошенникам. Как, для чего и почему нужно куда-то переводить деньги в прокуратуру, Елена Николаевна не смогла объяснить и позже, рассказывая всю эту эпопею сыну и милиции. В итоге потери Елены Николаевны составили почти сто пятьдесят тысяч, что для человека её возраста было просто немыслимо. Несколько дней старушка провела с бутылочкой валокордина в руке. Сын, вернувшийся из поездки, нашёл мать в ужасающем состоянии. Когда она рассказала всё ему, сын бросился в милицию. Милиционеры тщательно допросили старушку, тут же возбудили уголовное дело, быстро вышли на след мошенника, но было уже, увы, поздно. Сердце женщины не вынесло переживаний, и она скончалась на руках у сына от обширного инфаркта.

Мошенника нашли достаточно