Чжэньчжэнь лишь улыбнулась и погладила ее по голове.

– Пойдем. Каждый стремится к чему-то, и я не исключение.

После того как девушки развернулись и ушли, кто-то протиснулся из столпотворения, встал возле подставки для фонарей и начал натягивать ботинки. Из-за того что он наклонился, его лицо осталось во мраке.

– Эти люди в Янчэне точно больные. Я думал, они любовались на какую-то красавицу, а там, мать твою, оказался мужчина. Это что-то поистине необъяснимое. Как я зол! Только ботинок свой попусту потерял, – пробормотал некто из тени, после чего исчез, оставив подставку для фонарей в гордом одиночестве.

Вся Храмовая улица бога Огня ярко сияла. Последние несколько дней небо было достаточно ясным, поэтому не обошлось и без сияния луны. Казалось, словно небо и земля стекались воедино.

Толпа все разрасталась, причем вовсе не из-за Праздника фонарей.

– Быстрее-быстрее, тут парализованный молодой господин Фан объявился.

Все люди громко кричали, и многие под эти вопли внезапно начинали носиться в разных направлениях.

Несколько молодых людей шатались из стороны в сторону, не в силах противостоять столкновениям с бешеной толпой.

– Да чего вы все носитесь?! Не умрет же этот паралитик прямо сейчас, – нахмурившись, заворчал юноша.

Другой протянул руку и похлопал его по плечу:

– Вэньмин-сюн [32], не будь таким жестоким.

Молодой человек по имени Вэньмин недовольно фыркнул.

– А что я не так сказал? – буркнул он и повернул голову, чтобы посмотреть на собеседника позади него. – Юньчжао, что плохого в моих словах?

Нин Юньчжао носил небесно-голубую зимнюю накидку с капюшоном. В этот момент он наклонился, поднимая разбросанные по земле книги.

– Какое это имеет к нему отношение? – выпрямившись, спросил он. Половина его лица освещалась ярким светом фонарей.

Юноша, естественно, имел в виду молодого господина Фана.

Его оппонент улыбнулся и положил руку ему на плечо.

– А что насчет тебя? – многозначительно поинтересовался он.

Парализованный молодой человек принадлежал семье Фан и своим присутствием привлек огромное количество внимания: народ жаждал его увидеть. Конечно же, Чэнъюю такой ажиотаж был совершенно не нужен, так что его вряд ли можно было назвать причастным к сложившимся обстоятельствам.

Но, помимо человека семьи Фан, был еще один, только уже из семьи Нин, а именно – Нин Юньчжао, о цене которого шутил весь город.

Нин Юньчжао взглянул на него.

– А я тут вообще при чем? – спросил он с улыбкой.

Может, остальные надо мной и смеются, только вот какое это имеет ко мне отношение?

Несколько молодых людей тут же рассмеялись.

– Члены твоей семьи даже не догадываются, что ты поехал в Янчэн на Праздник фонарей. Наверняка они предполагают, что ты просто прячешься.

– Так и есть. Нелепые шутки других меня мало заботят. Мы просто должны заниматься своими делами.

После того как юноши поговорили и посмеялись, они двинулись дальше.

– Оно и к лучшему, – хлопнул в ладоши один из них. – В прошлый раз здесь яблоку было негде упасть, а теперь, благодаря молодому господину Фану, мы можем чувствовать себя свободно и непринужденно.

Поскольку Чэнъюй любовался фонарями на другой улице, а все наблюдали именно за ним, весь поток людей ушел за семьей Фан. Из-за этого Храмовая улица казалась тихой и безлюдной.

Сейчас они прогуливались мимо уличных артистов. Для привлечения публики сцена была украшена множеством фонарей, а на ней находились две юные девушки, вращающие фонарики в виде ведерок.

Захватывающее зрелище. Жаль только, что стало меньше зрителей, и аплодисментов было не так много, как прежде.

Нин Юньчжао и остальные подошли и в один голос начали восторгаться их представлением. Каждый из них достал по пригоршне монет и бросил в небольшую корзинку, после чего хозяин труппы начал кланяться, выражая благодарность.

Юноши засмеялись и продолжили путь. Вскоре они дошли до места с загадками, где было уже более оживленно.

Над такими загадками, как правило, приходилось ломать голову, поэтому простолюдинам они были совершенно не по вкусу. В основном сюда стягивались образованные и грамотные люди. Они все высоко ценили себя, поэтому и не ушли глазеть на молодого господина Фана, избегая огромного столпотворения.

Компании Нин Юньчжао это местечко тоже пришлось по вкусу.

– Давайте посмотрим, кто же выиграет сегодня, – крикнул один из юношей.

При правильной разгадке ребуса человек получал фонарик. Прогулка со связкой фонарей в руках считалась чем-то очень элегантным. И в то же время это всего лишь формальность.

Вскоре у многих на руках стали появляться фонарики, что также привлекло людей понаблюдать за процессом разгадывания загадок.

Впрочем, Нин Юньчжао продолжал стоять с пустыми руками. Он просто тихонько наблюдал в сторонке, лишь изредка что-то разгадывая.

– Ты своим поведением нас смущаешь, – начал ворчать молодой человек.

Находившиеся рядом люди взглянули на Нин Юньчжао. Юноша по-прежнему оставался в капюшоне, который хорошо закрывал его лицо, так что десятого молодого господина все еще никто не мог узнать.

Однако его прямая осанка уже создала о нем хорошее впечатление.

– Очень многие не могут этого отгадать, – заметили некоторые зеваки.

– Да он просто прикидывается, что не может, – засмеялись юноши. – Не подумайте, что мы не знаем. Он абсолютно точно, как и мы, знает ответ, просто стоит и отмалчивается.

Нин Юньчжао улыбнулся. Пока они что-то говорили, юноша уже добрался до следующей загадки, взглянул, взял в руки кисть и начал что-то записывать.

Подошедшие юноши даже не досмотрели до конца.

– Вы только гляньте, я был прав, – хихикнули несколько человек.

Нин Юньчжао молча улыбнулся и принял протянутый продавцом фонарь.

Это был весьма изысканный и выразительный фонарик с рисунком из легенды «Чан Э улетает на луну» [33].

Нин Юньчжао взглянул на него, развернулся и передал его девушке, которая стояла возле него.

– Прими от меня этот подарок.

На вид ей было семнадцать или восемнадцать лет. Ее голова была укутана в платок. Девушка, очевидно, работала в этой лавке.

Из-за появления такого количества грациозных благородных юношей она не удержалась и встала посмотреть на них. Девушка явно никак не ожидала, что один из них решит подарить ей фонарик. Она тут же покраснела и в панике стала отмахиваться.

– Сейчас ведь праздник, просто прими его, – с улыбкой настаивал Нин Юньчжао.

На северо-западе всегда чтили народные обычаи, а раз это был еще и Праздник фонарей, то зрители вокруг начинали громко смеяться и уговаривать ее.

Зардевшаяся девушка согнулась в поклоне и приняла его подарок. В ответ Нин Юньчжао тоже слегка поклонился и ушел вперед.

Девушку сразу же окружили ее сестры.