Он резко останавливается, не в силах перебороть мое заклинание, смотрит на меня через плечо, практически изрыгая огонь гнева. Я усмехаюсь. Наверное, это не самое мудрое, что я могу сделать в подобной ситуации, но… вы же знаете. Поглядите, какова. Борюсь, как настоящая ведьма.

– Прекратите это немедленно! – ругает нас обоих Джорджия. – Детсадовская магия не решит наших проблем.

– А вот убийство может! – рычит Джейкоб.

– Тебе придется лечить Скипа, если ты его поранишь, – предупреждает Джорджия.

– Он запер дверь! На крыльце не было света. Он загнал ее в угол.

– Я держала ситуацию под контролем! – выкрикиваю я.

– А вот и нет. – Он сердито смотрит на меня.

С его слов ситуация выглядит ужасно. И мне обидно. Я всего на секунду поддалась панике, но лишь потому, что старалась хоть что-то узнать у Скипа. Если бы я не надеялась вытянуть нечто полезное из нашего отвратительного рандеву, то давно уничтожила бы его, как адлета. Это же очевидно.

– Вы хотите знать, что я выудила из нашего милого дружеского ужина со Скипом? Или мы еще понаблюдаем за тестостероновым выбросом в атмосферу?

– Ну конечно, мои милые, дружеские ужины тоже всегда заканчивались тем, что я темной магией блокировал женщине выход. Бог знает для чего. Это же так по-дружески.

– Я держала ситуацию под контролем.

– Ты позвала на помощь. Не бесись, когда все идет не так, как тебе хочется.

– Ревность тебя не красит, Джейкоб.

Он стоит неподвижно. А выражение лица не меняется. В глазах нет ни тени эмоций.

– Ладно.

Вот и все, что он говорит. Всего одно слово. Он со мной согласен? Или как?

И все же я не чувствую себя победителем, поскольку стоит оглушительная тишина. Лицо Джейкоба ничего не выражает, а когда появляются Зандер и Элоуин, он не садится, а встает у выхода.

Я ощущаю себя маленькой и жалкой и ненавижу его за то, как он себя ведет, хотя знает, что это он был не прав. А не я. Я пытаюсь сосредоточиться на том, зачем я нас всех собрала. Рассказываю им, как Скип упомянул совместную деятельность, предлагаю собрать полный ковен. До восхода полной луны нам необходимы Ребекка и Николас Фрост.

Но даже когда я привожу аргументы, мой взгляд постоянно возвращается к Джейкобу. А мысли вращаются вокруг этого… эмоционального взрыва.

Он был не прав. Вел себя как ревнивец, хотя он и не ревнует к Скипу, потому что кто вообще стал бы так делать? В общем, Джейкоб мне не доверяет. Даже если я и позвала на помощь.

– Эм?

Все уставились на меня. Я запнулась на середине предложения. Не могу поверить, что позволила чему-то столь легкомысленному выбить меня из колеи. Мы с ним скоро поговорим, и все вернется в норму. Мы будем счастливы. И единственное, о чем я буду думать, это «что, черт возьми, я делаю».

– Давайте на сегодня закончим. – Я хочу поскорее объясниться с Джейкобом. – Продолжим рано утром. Нам нужно понять, как связаться с Ребеккой.

Элоуин и Зандер встают. Зандер смотрит на Джейкоба и кивает в сторону двери:

– Хочешь выпить пива?

Понять не могу, с чего Зандер решил, будто сейчас подходящее время для пива. Но меня поражает, что Джейкоб идет к нему.

– Нет, он не будет пиво, – возражаю я.

Возможно, я веду себя как диктатор. Джейкоб останавливается и поворачивается ко мне. Он произносит очень, очень осторожно:

– Не решай за меня, Эмерсон.

Я никогда еще не чувствовала себя такой маленькой и ничтожной. Мне хочется кричать. Или плакать в своей комнате. Но я же взрослая.

Я с трудом сглатываю ком в горле. Ужасно то, что все наши друзья на нас смотрят, и они в таком же состоянии, что и я.

– Нам нужно поговорить. Наедине, – предлагает он.

Повисает крайне неловкая тишина. Я понятия не имею, что будет дальше. Я не могу контролировать ситуацию. И Джейкоба.

Джейкоб делает пару шагов мне навстречу, берет меня за руку – не слишком нежно, и мы улетаем.

23

Мы приземляемся около его дома, на газоне широкого двора. Не могу поверить, что он был таким своенравным, таким контролирующим, что просто взял и притащил меня сюда.

– Что это было, черт возьми? – вопрошаю я.

– Поверь мне, нам лучше выяснить отношения здесь. – По крайней мере он больше не говорит со мной тем кошмарным бесцветным голосом, который был до этого. Он снова злится, и меня это вполне устраивает, потому что я в два раза злее, чем он.

– С чего вдруг? Тебе нужно стоять на родной земле? Не можешь победить в споре в том месте, где я…

– Да потому что я в ярости! – прерывает он, вспыхивая, как пороховая бочка. Это контролируемая вспышка, и все же… – Я в жизни не хотел никого прикончить, но сегодня я убил бы Скипа. Я не такой. И никогда таким не был, но ты оказалась в ловушке и позвала на помощь. Тебе было страшно.

То, как он это говорит, задевает меня.

– И если тебе этого недостаточно, скажу, что ты бесишься из-за моего вмешательства. Как будто мне не позволено за тебя бояться. Ты думаешь, это ревность? К кому? К этому пронырливому хорьку?

Я слегка ошарашена. Он злился на меня, когда я, не сказав никому ни слова, пошла к Николасу Фросту, но тогда все было иначе. Он действительно волновался. Боялся за меня.

А теперь в его голосе не страх. А ярость. В мой адрес. Если я сейчас крепко задумаюсь об этом – вспомню, как он всегда меня поддерживал, пусть порой и с мрачноватым видом, – то начну чувствовать опустошение. И это нормально, потому что я безумно зла на него.

– Не могу поверить, что ты ведешь себя как ребенок. Ты же не думаешь, что лишь потому, что мы переспали, ты…

– Не заканчивай этого предложения, – цедит он сквозь зубы. – Мы оба об этом пожалеем.

Меня бесит, что он прав. Он посмеивается, но с такой горечью, что у меня все внутри сжимается. Он прохаживается из стороны в сторону. И хотя я и права, хотя мне следует злиться на него и ему надо бы извиниться, я чувствую… сожаление. Только лишь сожаление. Словно поезд сошел с рельс, и я не понимаю, почему, и меня это бесит…

Но я не собираюсь извиняться.

– Сбавь обороты, – бормочет он себе под нос. – Притворись, что тебе не