Шрифт:
Закладка:
Однозначного ответа не было, зато внутренний протест нарастал, и Карнифинвэ перешёл из пассивного созерцания в прямое наступление.
— Принц Финдекано, — громче и резче, чем хотелось, выпалил сын Питьяфинвэ, — нельзя позволять обманывать себя даже в мелочах! Даже друзьям! Даже близким родственникам!
В отражавших блёклое холодное небо глазах Астальдо тоскливое равнодушие сменилось печалью.
— Род Феанаро, — негромко произнёс сын верховного нолдорана, — всегда был образцом честного отношения друг к другу и ко всем вокруг. Кому-то это нравилось, кому-то нет, зато каждый знал, чего стоит в глазах Первого Дома Нолдор. Род Феанаро не жил в мире с другими и собой, однако всегда решал вопросы открыто, а иногда бросал нерешёнными, но тоже без скрытых мотивов и спрятанных за спиной ножей. Я очень рад, Карнифинвэ из рода Феанаро, что тебя задевает ложь, что ты не привык к ней. Но жизнь не всегда такая, как нам нравится. Тебе это сложно понять, но мне действительно наплевать, пытаются ли моего отца обмануть строители-наугрим. Я бы позволил им делать свою работу так, как они считают верным, а после окончания заплатил бы вдвое больше, чем они просят. Это всё не имеет значения, потому что идёт война, и в любой момент может снова появиться какая-нибудь тварь и превратить любого из нас в обугленную поломанную тушу. Я должен думать о том, как уменьшить потери при внезапной атаке, а не о том, кто и как пытается нажиться за счёт Крепости Исток. Скажи, ты можешь ответить мне на вопрос, кто и когда нападёт на Ард-Гален в следующий раз? Нет. И никто не может. А я должен, потому что отвечаю за свою армию. Нам нужна эта крепость, как можно скорее, и это важнее цены за работу.
Крики гномихи, судя по доносящимся ударам, бьющей мужа, сына или сразу обоих, снова приблизились, Финдекано поморщился.
— Эти трудяги, — отрешённо произнёс старший сын Нолофинвэ, — уже проделали огромную работу, выбрав место для фундамента высоких башен и крепостной стены, заложив часть каменной кладки. Да, они пьют, дерутся, шумят день и ночь, но в их руках дело спорится. Ты, Карнифинвэ, сейчас рассуждаешь, как мой отец, хватаясь за гордость, статус, амбиции и Моргот знает, что ещё. Но для этого не время сейчас. Я приехал в Эред Ветрин проверить, как идут дела, в ближайшие дни вернусь на Ард-Гален отрабатывать с войском манёвры, к тому же снова нужно отправлять разведку в земли врага. Думать о том, сколько можно сэкономить, используя разные каменоломни, мне абсолютно некогда.
— Я понимаю это, — взял себя в руки химрингский посланник, — и готов сам разбираться с проблемой.
— Я своё мнение сказал, — голос Финдекано стал твёрдым, как никогда, — и лорд Маэдрос со мной согласен: верховному нолдорану следует расформировать королевский театр, перестать вкладывать в артистов. Населению будет достаточно менестрелей, играющих для своего удовольствия на улицах, неподкупных и непредвзятых, военные расходы можно будет увеличить, и подобные неприятные ситуации больше не возникнут.
— Я не думаю, что в казне недостаточно золота на все нужды, — попытался продолжить спор Карнифинвэ, однако Астальдо забрал остальные письма и ушёл в свой шатёр, который ничем не отличался от всех остальных.
Понимание, что ситуация зашла в тупик, заставило химрингского посланника почувствовать растерянность. Если проблема так и не решится, что сделает узурпатор? Устроит новый допрос, обвиняя в сговоре с Ногродом и Таргелионом? С другой стороны — и что? Начинать бояться угроз? Как бы не так!
— Да за что ж мне Великий Махал таких бестолковых мужиков послал?! — снова близко завопила гномиха.
— Заприте её где-нибудь одну и пригрозите дюжиной ударов кнутом, если подаст голос! — сорвался вдруг Карнифинвэ на своих верных.
Эльфы поспешили исполнить приказ, и как только женщина поняла, что ей грозит, взвыла бешеным волком:
— Да на кого ж вы моих мальчиков оставляете?! Да они ж без меня пропадут! Голодные будут! Замёрзнут! Они глупые и беспомощные совсем! Они только кажутся взрослыми, но на самом деле…
Вопли внезапно стихли, химрингский посланник облегчённо вздохнул. Со строителями ещё предстоял серьёзный разговор, и то, что крикливую женщину приструнили — намёк каждому, что не все эльфы воспринимают гномов милыми смышлёнными коротышками, чем-то вроде вечных детей или ручных зверушек. Хотите серьёзных дел — относитесь к партнёрам соответственно. И чужую казну считать не позволено никому!
***
Финдекано внимательно прочитал письмо с печатью Эглареста, отложил всторону, потом посмотрел на послание от отца, которое было основательно запечатано, снова пробежался глазами по тексту авторства лорда Новэ, даже не взглянул на маленький конверт от леди Линдиэль, молча взял все три письма и с проклятьем швырнул в печь.
***
Ранняя весна запела первыми ручьями, когда согретый тёплым золотом Анар снег начал таять. Пробуждавшийся после зимы лес наполнился трелями птиц, в проталинах подняли головки первые цветы. Вечнозелёный Дортонион снова дышал ароматами трав и созревающих почек.
Заполненный укрытыми тканью саженцами воз остановился у просеки, несколько эльфов спрыгнули на влажную землю и взялись за лопаты.
— Справа от нас, — сидя на лошади, развернул карту юный золотоволосый эльф с гордым взглядом сына высокородных родителей, — осушенное болото. За ним есть ещё одна топь. Её водой необходимо заполнить рассекающие лес рвы и проверить, не стали ли они слишком мелкими. Нельзя допустить их зарастания — если орки нападут и подожгут лес, пожар распространится на огромные территории.
— Всё поняли, лорд Арагарон, — отозвались трое эльфов, размечая, где сажать молодые деревца на месте прошлогодней вырубки.
Молодая эльфийка с двумя толстыми золотистыми косами ловко расчертила свой участок и взяла тонкую маленькую сосну, прозрачная крона которой ярко зеленела.
— Орки — не так страшно, — уверенно сказала дева, подняв синие, как весеннее небо, глаза на Арагарона, — я слышала, твой отец с лёгкостью разделывался с ними.
— Это подлые твари, — польщённый сын Ангарато заулыбался, — они трусливы, слабы и жалки, мерзкие морготовы рабы! Но именно тем и опасны. Мой отец едва не погиб от яда, которым была смазана стрела одного из этих гадов.
— Но ведь слухи о Глаурунге гораздо страшнее! — сделала испуганный вид эльфийка, сажая деревце. Золотые косы, спускавшиеся до бёдер, и несколько выбившихся из-под мехового капюшона кудряшек делали её личико ещё более милым.
