и другие монстры. Они оставили следы по всей земле. Возможно, здесь развернулась одна из тех кровавых битв, в результате которой мы их изгнали. Возможно, здесь пало бесчисленное множество виккан, ведьм или стригоев. Это многое бы объяснило. Страх, боль и гнев способны на века впитаться в землю или камень. Ты и сам должен это знать.

– Знаю. – Он положил руку мне на спину и повел узкими коридорами.

Мы шли бок о бок в тишине, спустились по лестнице и вошли в квадратную комнату. Когда я осмотрелась, у меня округлились глаза. Помещение было не очень большим и больше походило на подвал. Круглый потолок поддерживали четыре столба. Я с удивлением разглядывала обстановку – зажженные на алтаре свечи, представляющем собой маленькую копию того, что стоял в Раске и перед которым я молилась вместе с Раду Пател и благодарила Великую Богиню после своего возвращения более двух лет назад.

– Что это?

– Крипта.

– Это я вижу, но почему она здесь есть? Ведьмы не молятся Великой Богине.

– Нет, ведьмы обычно не молятся, но Эстера иногда с ней беседовала, и я приказал построить алтарь, чтобы она могла это делать. Чем тяжелее ты болела, тем чаще к ней обращалась. Раньше в Караймане тоже была такая крипта, но одна из королев, правящих после тебя, ее уничтожила.

Я в недоумении покачала головой.

– Неужели я так боялась смерти?

– Ты молила ее принять наши души в страну вечного лета и воссоединить нас в другой жизни. – Он прошел вглубь комнаты. – Это единственное место в замке, которое ты ненавидела чуть меньше.

Обстановка здесь тоже была насыщена черным, пламя Эстеры не пощадило даже алтарь, и все же каждое украшение по-прежнему различалось довольно четко. Каждый символ, высеченный на камне в честь Великой Богини. Я приблизилась к нему и взмахом руки перенесла свечу из плетеной корзины на гладкую поверхность. Она загорелась, как только встала прямо, и по комнате поплыл аромат роз.

– Мне нравился этот запах?

– Да, ты любила цветы. Даже невидимые.

– Почему этот алтарь не был разрушен?

– Несмотря на то что никто не знал о том, что я еще жив, они все равно боялись меня и совершенного мной в этих стенах. – Колдун подошел ко мне. – Почти никто не осмеливался сюда приходить. Только матери Селесты хватило смелости вновь открыть крепость.

– Зачем мы здесь?

Мои нервы были натянуты до предела. Он хотел одурманить меня, усыпить бдительность своим пониманием. Или нет? Я прижала пальцы к пульсирующим вискам.

Колдун погладил меня по руке.

– Я понимаю, как для тебя это сложно. Неужели ты думаешь, я не знаю, о чем прошу?

Я выдохнула, чтобы успокоиться.

– Великой Богине все равно, где мы обращаемся к ней. Под открытым небом или у алтаря, но, конечно, Эстера не могла этого знать, ведь она пришла к ней за поддержкой только тогда, когда ей что-то понадобилось, – холодно произнесла я.

Еще немного, и я начну ненавидеть свою прежнюю сущность. А может, уже ненавидела. Нексор провел рукой по волосам, его взгляд затуманился.

– Конечно.

При виде этого беспомощного жеста меня затопила жалость. Прошлой ночью он остался с нами, чтобы защитить нас. Дети не боялись, но я воспользовалась его доверием, а потом поцеловала. Подарила ему надежду на то, чего никогда не случится. Не в этой жизни. Меня пугало собственное хладнокровие. Его запах окутал меня, и я положила ладонь ему на руку.

– Я знаю, что ты стараешься, но ты ждешь от меня слишком многого.

Он приник лбом к моему лбу.

– И это я тоже понимаю. Хотел бы я не совершать столько ошибок в прошлом. Но мысль о том, что я и в этот раз тебя потеряю, буду снова ждать твоего возрождения и искать тебя… Я больше этого не вынесу.

Я почувствовала, как кончики пальцев покалывает, а в животе образовался узел. Хотелось обнять его и утешить. Но как это сделать, если я сама являлась причиной его страданий? Если планировала причинить ему еще больше боли?

– Где тот предмет? – вместо этого хрипло спросила я. – Дай мне попробовать.

– Ты ведь даже не хочешь открывать источники, – прошептал Нексор. – Ты боишься того, что Селеста сделает с помощью их силы, и боишься не без оснований. Мне не стоило с ней связываться. У этой женщины нет совести.

Я чуть не расхохоталась, потому что у колдуна ее тоже не было. Но вместо этого просто от него отстранилась.

– Если я не открою источник, она начнет шантажировать меня Эстерой, Лупой, а потом и моими друзьями. Будет посылать каждого из них на смерть, пока я, не в силах больше это выносить, в итоге не помогу ей. И как насчет тебя? Ты не освободишь Николая без своего тела. Так что не говори, будто у меня есть выбор. – С каждым словом мой голос дрожал все сильнее, и эта дрожь отдавалась во всем теле.

В его взгляде читались раскаяние и ужас, а потом он потянулся ко мне, обхватил руками и крепко прижал к себе. Не слишком крепко, но достаточно, чтобы я могла прислониться к нему и почувствовать знакомые контуры тела Николая. Сжав руки в кулаки, я ударила его в грудь. Однако колдун все равно удерживал меня в кольце своих рук. Его губы прижались к моему виску, и он шептал успокаивающие слова, пока я била снова и снова. Как же мне хотелось его возненавидеть. Прочитав послание в гримуаре Эстеры, я так рассвирепела, так испугалась, что твердо решила его уничтожить. А сейчас вот она я, здесь, позволяю ему обнимать меня и успокаивать. И это даже не казалось неправильным. Нексор держал меня в объятиях, пока я не затихла, и даже тогда отпустил с неохотой.

– Ты готова? – спросил он безо всякого выражения, избегая смотреть мне в глаза.

Я кивнула.

Колдун прикоснулся к розе, вырезанной в камне на вершине алтаря, и та выдвинулась. За ней оказалось потайное отделение. Нексор потянулся туда, и вскоре между его пальцами сверкнуло золотое кольцо с изумрудом. Тонкое и незамысловатое.

– Я подарил его тебе, – сказал он, – в тот день, когда ты согласилась стать моей женой.

– Знаю, – прошептала я. – Я помню.

– Ты оставила его в этой крепости в наш последний визит. Я нашел его лишь в одной из последующих жизней и спрятал здесь. – Не заметить боль в голосе Нексора было просто невозможно. Это кольцо много для него значило, как и то, что оно символизировало.

– Я надевала его, когда посещала источники?

– Ты никогда его не снимала.