Шрифт:
Закладка:
— Знаю, — односложно буркнул я. Асита посмотрел мне в глаза, отвел взгляд и снова пошел вреред. Я двинулся за ним. Он заговорил, не оборачиваясь:
— Предположим, что ты стоек в своем решении. Ты убил ее, выбросил Мечи и Гривну в какое-нибудь светило. Это не уничтожит их, но ты освободишься от Тронных Драгоценностей. Но, спрашиваю я тебя, что дальше?
— Это мое дело. Жить.
— О, да! — с издевкой сказал он, — Жить, как все просто! Неприметно жить в каком-нибудь варварском мире, слегка более продвинутом, чем твоя Террис. Жить уже почти бесконечно, отупев и уподобясь сытому глупому животному?! Ну уж нет. И ты сам знаешь, что это не твой путь. Уже не твой, мальчик.
Несмотря на вызванный ленивыми фразами поток ярости, я прекрасно осознал его правоту. Достаточно было напоминания о родном мире, чтобы меня охватило отвращение. Асита помолчал, ожидая, когда я что-нибудь скажу. Я молчал. Мы все еще неспешно прогуливались по тропинке, она петляла, открывая после каждого поворота неожиданную смену ландшафта. Молча мы прошли, наверное, с сотню шагов, когда он снова подал голос:
— Как бы ты не боролся, твой путь неизменен. Сейчас ты бунтуешь, так как все это ново тебе и не сочетается с твоим прошлым опытом. Но поверь, настанет время, когда ты станешь зрелой личностью и спокойно примешь предначертанное. Я прошу тебя об одном одолжении — ради себя самого, если это будет под силу, отбрось свои эмоции. Тобой пытаются управлять несколько… Э-э… группировок, и твои ближайшие сутки — это один из судьбоносных моментов твоей жизни. Не позволяй никому ничего решать за себя. Думай самостоятельно и осуществляй только свои собственные решения. Не позволяй эмоциям захлестывать себя. Держи голову холодной. Не думай по сердцу, это самое худшее, что ты можешь совершить. Помни, что ты всего лишь крошечная фигурка на бесконечном поле, где идет бесконечная Игра, поединок без начала и конца, сроком в множество Вечностей, идущий всегда и везде. То, что примитивные культуры понимают как борьбу Добра и Зла, божеств света и тьмы, порядка и хаоса, ангелов и демонов, войну везде и всегда. И я посылаю всех вас на такую войну. Собственно, вы все уже давно в ней участвуюте. Даже тогда, когда еще и не подозревали обо всем этом.
Асита выдержал паузу и многозначительно приподнял руки:
— Но!!! Все это размазано в абстракции, в неопределенные религиозные и философские каши, не передающие цельной картины. Конечно, не случайно в них многого недостает.
Замер. Повернулся ко мне лицом и очень серьезно спросил:
— Но ты уже достаточно взрослый мальчик, чтобы понять: за абстракциями ВСЕГДА стоят конкретные личности! Ты знаком с игрой, которая называется шахматы. Игроки не интересуются, кто и когда сделал фигурки и доску. Если идет настоящая Игра, эти мелочи отступают на десятый план. Так вот, Мироздание похоже на бесконечное количество таких шахматных досок. Игроки могут быть где-то или же, что чаще, за пределами понятных тебе категорий. Как в твоих шахматах, могут испытывать друг к другу самые разные эмоции. Или не испытывать никаких, если их интересует лишь сам процесс игры. Игрок, кроме того, может внезапно оказаться любой из фигур в игре другого уровня. Ты понимаешь меня. Победа, ничья или поражение — четвертого не дано. Судьбой фигур, снятых с доски, уже никто не интересуется. Спроси себя — хочешь ли ты быть снятой с доски пешкой, если тебе осталось пересечь всего несколько клеток и стать Белым Ферзем?
— Не заговаривай зубы, — процедил я, — Не рисуйся. Если ты хочешь предупредить меня о чем — то очень важном, то делай это эффективно: кратко, однозначно и исчерпывающе.
— Очень хорошо. Я вижу, что процесс обработки и систематизации той огромной массы знаний, которую дал тебе Гакко, идет успешно. Он необратимо изменит тебя. Но не стоит об этом жалеть, ведь твоя главная цель сейчас — выжить. Ты вскорости узнаешь истинное имя Той, что держит в руках все нити, одной из истинных владычиц Мироздания. Это будет неожиданное открытие, поэтому постарайся отбросить свои эмоции, когда поймешь, кто она. Ты должен быть разумным существом, а не животным, действующим согласно инстинктам. У меня все, сынок.
— Мерси, папашка, — проворчал я и выплеснулся в свое тело. Возможно, Асита принял какие-то свои меры, так как рассудок был холоден, от сжигающих нутро боли и ненависти не осталось и следа. Это показалось неестественным облегчением. Как только после многих мучительных попыток сознанию удалось контролировать лежащее как труп тело, я услышал всхлипыванья Мани. Затем Кобра, как-то установив, что я прихожу в себя, перехватила управление телом супруги и спросила:
— Что, хреново? Мы тут тебя починили немного, галаксмен. Говорить можешь?
— Ккхх, могу.
— Что это было? — тут же жадно спросила она. Я с трудом разлепил глаза и попробовал навести резкость. Поморщился от неприятной слабости, пробормотал в стиле Брежнева:
— М-мнэ, то, что видела. Работают они. Мнэ, не советовал бы никому… Усыпи Мани. Пока еще мы одни. Ненавижу эту нечисть.
— Красиво она тебя поймала, — делово сообщила Кобра, резко отстраняясь от меня — по крайней мере, ничто другое не могло быть разноцветным пятном передо мной. Сейчас оно ушло за пределы обзора. В тишине я попытался наладить зрение, и оно стало получше. Я увидел слегка размытые шестигранники обшивки, раньше сливавшиеся в общий небесный фон. Затем снова появилась Кобра. У нее в руках был знакомый продолговатый предмет:
— Значит, работает? Тогда делимся по родственному, парень. Один мне, один — тебе.
— Не вздумай!!! Валькирия!!!
Капсула почему-то промолчала. Я увидел, как Кобра взмахнула клинком и исчезла. Нечеловеческого напряжения воли хватило на то, чтобы повернуть голову и сосредоточить внимание на визоре.
— Валькирия… Что же ты?
Я подумал, что интеллект корабля уничтожен или заблокирован Коброй, но услышал родной жестяной голос:
— Да пусть подавится эта идиотка, да! Что я, дура, чтобы тебя подставить еще раз?
Окруженная чуть заметным пузырем защитных полей, Кобра появилась на экране, оглянулась и взмахнула алым, словно окровавленным лезвием.
И грянул гром.
От поверхности взвился вверх кровавый столб света. Валькирия покачнулась и зафиксировалась