— Ой, как страшно, — закатила глаза рыжеволосая. — Воля у тебя есть, но вот эмоции мешают.

Келли кинулась на вампиршу, атакуя её непрерывно всеми выпадами, которые только могла вспомнить, но всё было тщетно. Та ловко уходила от ударов и с издёвкой отвешивала ей легкие подзатыльники и пинки, попутно давая советы. В конце концов, рыжеволосая противница заломила запястье Келли, и та выронила нож, вскрикнув от боли. Тут же вампирша ударила ей пальцами в грудь, лишив дара речи и возможности дышать. Келли рухнула на четвереньки, жадно хватая ртом воздух и сплёвывая кровь.

— М-м-м… Этот чудесный запах крови… — заворожённо прошептала бессмертная, поднимая нож поверженной девочки. — Вставай.

Келли почувствовала лезвие ножа у горла, оно стало подниматься, и она послушно встала, дабы не быть заколотой собственным оружием. Рыжеволосая схватила её за ворот рубашки и впечатала спиной в стену, затем пристально посмотрела в глаза своей жертве. Жертва чувствовала, как холод зелёных глаз проникает в её разум, гипнотизируя, она не могла ему сопротивляться. Дрожащей рукой пленённая, машинально, потянулась к цепочке на груди…

— О, крест на шее. И как, помогает? Вы, люди, такие смешные, — злобно усмехнувшись, сказала зеленоглазая бестия. — Знаешь, а ведь раньше это была рукоять меча. Глупый символ из глупой легенды.

В голове Келли Хазар сразу прозвучали давние монотонные слова сестры настоятельницы, рассказывающей легенду. Многое из той истории она не помнила, но помнила, что в изголовье могилы святых воинов втыкали мечи. Крест тогда стал символом из-за тени, что отбрасывал клинок, озаряемый светом.

Девочка ничего не ответила вампирше, лишь громко втянула ноздрями воздух. Она злилась, но не из-за слов противницы, а из-за своего бессилия. Келли злилась на себя, на свою беспомощность, на свою слабость и на то, что начинала бояться.

— Но меч, как символ, для вашего «миролюбивого» бога не подходит, так ведь? — презрительно скривилась рыжеволосая воительница. — Вот и сменили на крест. Лицемерные, лживые твари, звери, что воют о чести, одним словом — люди.

— Кто бы говорил… — задыхаясь от страха, прошептала девчонка. — Ты ведь и сама была человеком.

— Сними, — жёстко потребовала вампирша, проигнорировав слова своей добычи.

Келли, сама не понимая, что делает, сорвала серебряный крестик с шеи. В этот момент она почувствовала себя вновь той самой слабой, заплаканной маленькой девочкой из кузни, что терпела издевательства дяди. Предательские слёзы наворачивались на глаза. НЕТ! ОНА ОБЕЩАЛА СЕБЕ — НИКОГДА! Собрав остатки сил, вырываясь из пленительного гипноза кровососки, Келли Хазар ударила её по лицу кулаком, на который намотала цепочку с крестом.

Вампирша отпрыгнула, держась за лицо.

— Молодец, — прошипела бессмертная, терпя боль.

И в тот же момент, круто развернувшись, ударила Келли ногой в висок. Мир расплылся перед глазами у девочки, и она потеряла сознание.

— Проклятье! — вскрикнула Эммилия, держась за лицо.

Жгучая боль от серебра, как раскалённый металл разъедала её кожу, и вампирская регенерация плохо с ней справлялась. Казалось бы, такая мелочь — а сколько боли. Воительница заткнула за пояс нож недавней противницы и, схватив её за шкирку, потащила к фургону с остальным человеческим сбродом.

— Давайте мы сами, госпожа Эммилия, — услужливо проговорили два рыцаря смерти, подбегая к ней.

— Бронемишки тупые! — закричала офицер на них. — Пока вы тут развлекались с этой шпаной, мерзавка чуть не сбежала.

— Простите госпожа, — потупили солдаты головы в глухих шлемах.

— Так, её в фургон и аккуратней, она мне понравилась, — распорядилась Эм. — И человека мне, иначе эта боль от серебра меня с ума сведёт.

Рыцари схватили Келли и бегом оттащили в фургон, потом один из них притащил к ней брыкающегося и матерящегося на все лады мальчонку.

Эммилия схватила его за шею и, оглушив ударом о стальную грудь бронемишки, впилась ему в горло. Кровь мгновенно тёплой пьянящей волной прокатилась по телу и приятной прохладой отдалась в раненой щеке, царапины, конечно, ещё долго не заживут, но это уже мелочи.

— Добить, — приказала вампирша, откинув мальчишку, как только боль ушла.

Рыцарь смерти без промедления занёс ногу и проломил тому грудную клетку.

— Интересно, в ваших промытых мозгах хоть когда-нибудь возникает мысль о сострадании? — задала риторический вопрос Эммилия.

— Нет, госпожа. Сострадание — слабость, мы будем служить и беспрекословно выполнять все приказы до самой смерти, — сразу же отчеканил тот.

— Чудесно. Проверить наличие живых, если такие есть — убить. Сжечь все трупы и здания, мы не должны оставлять ни единого намёка на то, что вампиры напали на монастырь. Хотя…

Рыцарь раздал ментально всем остальным приказы офицера и стал ждать, пока Эммилия сформулирует свою мысль.

— Так, сколотить несколько крестов и распять на них трупы. Хм… — она вновь задумалась. — Придайте им ужасающий вид и кровью начертите на стене злой глаз. Пусть все думают, что это сделали демонопоклонники. С вампирской нации спроса нет, а все остальные вздрогнут. Всё понял?

«Может, хоть поисками этих сумасбродных еретиков займутся эффективнее», — подумала рыжеволосая вампирша.

— Да госпожа, будет исполнено, — отсалютовал ей бронемишка.

Глава 9

Жизнь замечательных вампиров

Прошли дни, недели, месяцы… Я быстро во всём разобрался и сориентировался, понял все правила и ограничения. Система перемещения по замку была простой — если ты знаешь, куда тебе нужно, то никогда не заблудишься. Если же случайно попадал не туда, куда следовало, то бронемишки, которых в замке было предостаточно, просто вежливо просили покинуть территорию. Они, хоть никогда и не болтали просто так (даже когда я пытался их разговорить), но всегда отвечали на вопросы вроде: как пройти? А где находится…? Не видели ли вы…?

Учащейся молодёжи в замке было около двадцати человек… то есть вампиров. Я встречался с ними