Долгосрочное воздействие такой политики сегодня разрушает последние из немногих остающихся самодостаточных сообществ третьего мира способом, который эхом повторяет западную историю XIX века. Индустриализация маргинализирует местную экономику, экономику маленьких деревень, низводя их до примитивной роли поставщиков городов. А в городской среде члены бывших кооперативных сообществ становятся индивидами-конкурентами, не имеющими ни местных, ни семейных связей, испытывающими со всех сторон давление, чтобы заставить их принять презираемую ими западную модель существования.

В сельской местности, откуда прибыли эти люди, от традиционных аборигенных знаний отказываются. Западная модель обучения имеет главной целью дать специализированные умения, не имеющие реальных связей с местным обществом и условиями непосредственного окружения. Людей учат западным навыкам, которые они не в состоянии применить, и при этом они теряют свои родные навыки в классных комнатах, где подобные люди отрезаны от местной и более важной мудрости, накапливавшейся столетиями.

Даже выдающиеся реформаторы, оправдывающие «справедливое» перераспределение глобального богатства, верны идее экономического роста и высокотехнологического развития и считают эти факторы необходимыми условиями создания богатства, требующегося для оплаты проводимых ими реформ. Однако сами реформы нуждаются в еще большей централизации контроля, потому что задача перераспределения требует создания наднациональных властей. Как мы уже пытались показать, конечный итог такой ориентированной на рост централизованной политики в прежние времена привел к проблемам, связанным с деградацией окружающей среды и общества и создал ситуацию современного мирового кризиса.

Одно возможное решение может заключаться в политическом потенциале информационной сети, однако это может потребовать радикально нового подхода к некоторым давно почитаемым священным коровам, и прежде всего той, которая в последнее время поддерживала властные структуры Создателей топора, пытаясь сделать эту власть подотчетной: представительную демократию.

Когда политические и социальные проблемы, связанные с технологиями, становятся все более сложными, если доступ к значимой информации, как мы предполагаем, приобретает универсальный характер и электронными «агентами» можно будет пользоваться – как это произойдет в течение нынешнего десятилетия – от имени отдельных индивидов появится реальная возможность возникновения информированной объединенной демократии. Когда технические средства будут готовы, образованная часть общества предъявит на них спрос, потому что, как писал некогда Жан Жак Руссо:

Суверенитет… заключается в общей воле, а воля не может быть представлена. Либо есть воля, либо есть нечто другое, ибо ничего среднего между этими понятиями нет. Заместителей народа, таким образом, не может быть, как не может быть его представителей; они просто являются его посредниками… как только народ выбирает своих полномочных представителей, он сразу же утрачивает свободу.

Аристотель считал что полис – город-государство – должен быть небольшим, а правление им – непосредственным:

Если гражданам полиса предстоит выносить суждения или распределять власть согласно человеческим добродетелям, то им надлежит знать душевные склонности каждого из них; если же они не обладают таким знанием то выбор на должность окажется неверным.

Информационные технологии делают возможность существования небольших сообществ более реальной, не вынуждая его членов жертвовать благами современной жизни. Пять экологических деревень в Швеции уже отделились от общей экономической системы и ведут свое альтернативное малое хозяйство, основанное на принципах экологической чистоты. Другие подобные образцы существуют в менее радикальной форме, и опыт каждого их них может стать серьезным вкладом в большое серьезное дело: принадлежащие рабочим компании по производству фанеры на северо-западном тихоокеанском побережье США; использующая энергию солнца коммуна в Дэвисе, штат Калифорния; всеобщая демократия квакерских собраний; неиерархические общества в Восточной Африке, колония Амана в штате Айова и многие другие. Информационная паутина может способствовать этому виду развития, предоставляя другим сообществам все инструменты знания, которые могут им понадобиться для автономного существования.

Однако главное политическое достоинство небольших, получающих помощь из всемирной информационной паутины сообществ, управляемых прямым демократическим способом, заключается в том, что они практикуют использование форума – утраченную еще со времен Древней Греции разновидность народного волеизъявления – для обсуждения различных вопросов. Такое обсуждение не требует личного участия со стороны всех индивидов. На таком фундаменте в 1960-е годы без особого успеха проводились подобные эксперименты. В те годы люди (подобно большинству людей в наши дни) были слишком заняты, чтобы ежедневно тратить время на каждый отдельный аспект проблем своего сообщества. Однако существующие сегодня методики позволяют создавать «агентов», способных представлять отдельных людей добросовестным и всесторонним образом и в электронном виде регистрировать (и постоянно обновлять) их точку зрения на любые вопросы. В этом отношении было бы поучительно поразмыслить о давнем девизе Создателей топора, который столь успешно ниспроверг демократический процесс. Если глас народа когда-либо действительно представлял высшую власть, как принято считать, то почему фраза заканчивается словами глас божий?

Открытую социальную систему, ставшую возможной благодаря мелкомасштабным демократическим сообществам, также трудно разрушить и контролировать, потому что такая структура поощряет всеобщее участие и согласие, а более близкое общение между подобными сообществами и окружающей средой способствует большему пониманию нужд самодостаточной, не загрязняющей природу экономики.

Все изменения, предложенные в данной главе, пока что весьма сложны и объемны, но вовсе необязательно, что на их внедрение понадобится много времени. В общем, если какая-либо значимая информация уже существует и доступна для понимания, то люди изменят свою жизнь достаточно быстро.

Например, в 1960-е годы социологи в своих отчетах утверждали, что потребуются долгие десятилетия постоянного давления американского правительства на своих сограждан, чтобы побудить их к изменению традиций деторождения. Традиция заводить в семье много детей, столько, сколько родители способны прокормить, считалась для человеческой природы чем-то незыблемым и фундаментальным.

Однако в начале 1970-х годов для сдвига к обзаведению малым числом детей в семье в Соединенных Штатах Америки и в странах Западной Европы потребовалось всего три года, и это произошло без какого-либо нажима со стороны правительства. Люди стали понимать, что экономические проблемы вызваны их отношением к привычному характеру деторождения, и поэтому быстро изменили его.

Что касается демографической проблемы в незападных культурах, ее решение должно состоять не в раздаче бесплатных противозачаточных средств и лекций по вопросам планирования семьи, потому что на деле ни то ни другое реально не поможет индийским крестьянам заводить меньше детей, а скорее в доступе к информации и пониманию социальных изменений, которые за этим последуют: предоставление женщинам справедливого пропорционального представительства во властных органах, вероятные требования социальных гарантий, трудовой занятости и обещание финансовой независимости в пенсионном возрасте, что означает потребность в меньшем числе детей, заботящихся о родителях в старости.

Это не утопическая теория пирога в небе, требующая уровней компьютеризованной компетентности и технических средств, которые отсутствуют за пределами развитых наций. Подобное уже произошло в небольшом, технически низкоразвитом государстве Керала,