раньше частенько пропадал в зале, приходил выжатый и сразу ложился спать. Меня это не напрягало, потому что я знала, что эти обстоятельства временны, и сразу же после поединка он вернётся к более спокойному режиму.

Но меня очень сильно напрягло, что он пропустил нашу традицию. Каждый вторник после работы я наведывалась к нему в зал, смотрела тренировку, а как только исчезал тренер Блэк, занималась с ним сексом в душевой. Это было своего рода ритуалом. Приятным, громким и глубоким. В том мокром месте я знала каждую трещину, каждый выступ, потому что лично опробовала их своими позвонками.

Но в первый же вторник после моего отказа он написал, чтобы я не приезжала. Объяснил тем, что в связи с близившимся боем Джордан озверел и удвоил время тренировки. Конечно, Максвелл не стал бы мне врать о таком, но в груди поселился неприятный осадок.

– Мне кажется, он устал, – предположила Стеф, выслушав во всех подробностях эту неоднозначную ситуацию.

– Конечно, устал, он скоро ночевать будет в зале…

– Я не об этом, Джо. Устал бороться за твоё сердце. Знаешь, с мёртвыми очень тяжело соперничать, ведь они уже не могут разочаровать.

Мне стало только хуже. Потому что до нашего с ней диалога вина напоминала маленький комочек, а после этот комочек раздулся и превратился в снежный ком, обросший шипами.

Я любила и Максвелла, и Эйдена. Я любила их двоих! И поскольку двадцать четыре на семь я принадлежала первому, то всего один день в году, без ущерба нашим отношениям, я могла посвятить второму.

Но без ущерба не выходило. Этот день оказался значимым не только для меня.

Я всё же поехала в аэропорт и, стоя в веренице людей перед стойкой регистрации, никак не могла успокоиться. Я всем нутром ощущала, что не должна садиться в этот грёбаный самолёт. И когда подошла моя очередь, я уже была на грани сумасшествия.

– Мисс, прошу ваш паспорт, – девушка в голубой форме с лейблом известной авиакомпании протянула ко мне руку и, профессионально держа покер-фейс, терпеливо ждала, пока я соизволю отдать ей свой документ. – Мисс? – её брови начали недоуменно ползти вверх, когда с моей стороны не поступило никаких взаимных действий.

– Я не полечу.

И всё-таки в азартных играх успеха ей не видать. Невозмутимость пошла трещинами. Я её откровенно бесила.

– Вы уверены?

– Да.

Я вызвала такси и, за полчаса доехав до арены Boxing Park Chicago, купила у какого-то парня билет в пять раз дороже, чем он стоил на сайте. А, попав внутрь, поняла, что в этом совершенно не было необходимости, потому что кресло рядом с Дэниелом пустовало. Максвелл никому не отдал моё место, и весь бой, обитая на отшибе, с которого не было видно всех мелочей, я чувствовала себя непроходимой идиоткой.

Вдоволь наоравшись, народ повалил на выход и, влившись в течение толпы, я выплыла в центральные двери. У сотрудника комплекса выяснила месторасположение раздевалок и, предъявив охране свой старый пропуск PRICE PROMOTION, прошла по коридору к той самой двери, за которой, возможно, меня уже и не ждали. И которая, словно почувствовав моё приближение, с грохотом отлетела в стену, являя миру взмыленного и очень злого Кайлеба.

– Цветочек, – окинув меня своим фирменным взглядом, он изогнул губы в ехидной усмешке. – Я уже поздравил нашего мастера кунг-фу, теперь твой черед.

Он собирался тут же свалить, но я крепко схватила его за руку.

– Поехали к нам. Поужинаем, отметим, посмотрим фильм или поиграем в карты, – настойчиво перечисляла я, вглядываясь в его расширенные зрачки. Снова под дозой.

– К чёрту ваш ужин!  – психанул Кай. – У меня намечаются планы поинтереснее. – И, одёрнув кисть, дал знак ожидающей своего босса охране. – Хорошего вечера, ангелок.

Проводив взглядом его спину, я зашла в раздевалку, понимая, что после визита «милого» Кайлеба ждать Максвелла в хорошем расположении духа не стоит.

Осмотрела сумрачное помещение: ряд металлических ящиков, спортивная сумка, оставленная на скамье, и раскиданные вокруг бинты с каплями крови. Из прохода слева доносился звук льющейся воды и, долго не думая, я смело прошла в душевую.

Упираясь руками в стену, Максвелл стоял ко мне спиной. Тугие струи врезались в его широкие плечи, разлетались брызгами в стороны и, стекая по спине, расчерченной мрачными рисунками, пропадали в районе упругих ягодиц, в которые мне вдруг резко захотелось вонзить ногти. Потрогать…

Я тяжело сглотнула слюну, набежавшую с сильным избытком из-за созерцания охренительно горячего мужского тела.

Почувствовав чужое присутствие, Уайт резко повернул голову, и чёрные глаза полыхнули коротким удивлением.

– Поздравляю с победой, – тихо сказала я, бегая обеспокоенным взглядом по его лицу: разбитые губы, синяки и лопнувшая кожа на скуле. Ничего, бывало хуже.

– Спасибо.

Его тон связал в нервный узел низ живота.

Помимо пара вокруг Максвелла витала какая-то холодная отчуждённость. Неприступная. Она перемешивалась с терпкой сексуальностью и вызывала сильное желание наверстать упущенный вторник.

Вдох. И такой же размеренный выдох под пронзительным, налипшим на каждый дюйм взглядом.

– Что здесь делал Кай? – спросила я, уводя разговор в более безопасное русло.

Максвелл раздавил невесёлую ухмылку.

– Поздравлял.

Ясно. Мелкий паразит опять разбрасывался претензиями.

После событий в ангаре агенты разворотили особняк Виктора до самого грунта. Нашли доказательства его причастности к незаконным махинациям и торговле живым товаром. Но что самое жуткое – под клёном с фиолетовыми листьями обнаружили два разнополых трупа, умерших приблизительно десять лет назад. Максвелл предположил, что они были его родителями.

Виктору Руису дали пожизненное. Но он их не отсидел. Он повесился в камере спустя два года заключения. Чемпион был уверен – ему помогли. Вопреки ожиданиям, в тот день я не пускала салюты. Я испытывала неподдельную тревогу за состояние Максвелла. Всё ждала, пока его сорвёт, но он так и не проявил ни одной, даже самой скупой эмоции. Посетил похороны и больше не говорил о человеке, сломавшем не одну жизнь.

К нашему счастью, в документах Руиса не упоминалось имя чемпиона. Их родство, о котором знал узкий круг лиц, так и не было установлено, и всё легло на плечи Кая. Уайта это только радовало. Он не собирался пачкаться в грязи и того же советовал брату.

Но власть и деньги портят людей. Особенно в больших масштабах. И особенно Кайлеба. Смерть его отца сорвала в нём все предохранители. Он слетел с катушек, начал употреблять наркоту и много пить. Максвелл не претендовал на его трон и вообще десятой дорогой обходил все криминальные дела, не желая больше протирать