Судебные прении по делу Уайта тянулись довольно долго, но с таким адвокатом, как Стив Райс, нам удалось добиться минимального срока. Отец Эйдена сам предложил свою кандидатуру, и Максвелл, не став ерепениться, сразу же согласился.   Несмотря на то, что Стив настаивал на бесплатной защите в благодарность за арест человека, убившего его сына, чемпион заплатил ему всю сумму, не желая быть должным.

Грейс тоже приехала на заседание. Она сумела простить своего мужа. Так же, как и я. После вердикта я попросила у Стива прощения за своё скотское эгоистичное поведение. Он потерял единственного сына, и с моей стороны было крайне жестоко обвинить его во всех смертных грехах.

–… Уокер пропускает несколько мощных ударов!.. Не остаётся в долгу и, уйдя от хука, бьёт Волку чётко в голову!.. Уайт разворачивается, зажимает чемпиона в углу!..

Первый год заключения Максвелла стал самым сложным для наших с ним отношений. В тюрьме имелся строго установленный распорядок: бесконтактное свидание было разрешено раз в месяц, контактное – раз в три месяца. Но трудность возникла не из-за гитлеровского режима. А из-за того, что Уайт так и не научился чувствовать момент.

Каждую нашу встречу я смотрела через мутное стекло на его насмешливую линию губ, впитывала через трубку все его пошлости, между прочим, прослушиваемые охраной, и безумно хотела его коснуться. А чемпион на первом же рандеву, которое я прождала бесконечных двенадцать недель, сел и ровным тоном заявил:

– Мейсон был за рулём грузовика.

Я была в полном ауте. Шоке. Трансе. Ни одно описание не подходило тому, что я испытала в тот миг.

Потом я долго крутила в голове все события, связанные с Лотнером, и никак не могла смириться, что он – убийца. Злилась. Вспоминала наш с ним последний диалог и злилась вдвойне, потому что не понимала, как он, виновный во всём, вообще посмел посмотреть мне в глаза, не то что нагрубить. А затем накатывала вторая волна, в которой я каждый раз приходила к одному и тому же выводу: его хамские слова действительно привели меня в чувства.

Я мечтала, чтобы все, замешанные в смерти Эйдена, горели в аду вечность. Но только если смерти Виктора я желала всем своим естеством, то, вспоминая корчащееся на полу склада тело Лотнера, я не испытывала абсолютного никакого удовлетворения.

– Ты же понимаешь, что, несмотря на все принудительные обстоятельства, у каждого человека есть выбор. И твой друг выбрал стать убийцей. – Конечно же, я не забыла высказаться на нашей волнительной встрече.

Максвелл даже не подумал, прежде чем дать ответ.

– Я не могу винить его за то, что он выбрал свою жизнь.

Свидания тогда не получилось. Я ничего не смогла с собой поделать и, распсиховавшись, ушла, вновь чувствуя себя обманутой.

Я несколько раз спрашивала себя: почему он выбрал именно тот чёртов день? А потом Стеф сообщила, что Мейсон покинул страну, и всё встало на свои места: Уайт дождался, когда друг будет в полной безопасности, и выложил правду. Снова мне не доверял.

Эта ситуация не отпускала меня очень долго. Я пропустила пару наших бесконтактных встреч, и лишь спустя три месяца, когда злость ушла, а рассудок, наконец, смог более трезво осмыслить сказанное, я, сидя напротив напряжённого Уайта, одетого в противную оранжевую робу, накрыла его ладонь своей.

– Я соскучилась. 

После этого я пропустила только одно свидание…

–… Последние секунды боя!.. Уокер наступает на Белого Волка!.. Два джеба… хук… Уайт уходит к канатам… Опасная ситуация… Я поторопил события… Уворачивается от жёсткого кросса и наносит целую серию ударов по корпусу!.. Уайт бьёт – Уокер отвечает!.. Чемпион не намерен уступать своё место!.. Гонг! Какой незабываемый поединок! Дамы и господа, ваши аплодисменты эти двум потрясающим бойцам!.. Сейчас всё внимание на судей, которые будут подсчитывать очки! Ждём их решения!..

 Ведущий зачитывал результаты, а я не успевала плюсовать.

– И новым абсолютным чемпионом мира становится Максве-е-е-лл Роуэ-э-э-н… – Конец фразы потонул в оглушительных овациях.

После тюрьмы чемпион вышел взвинченным, жадным до воздуха, секса и денег. Тут же подписал новый контракт с Дэниелом и принялся впахивать как проклятый.

И день, когда его старания принесли плоды, настал. Максвелл стоял посреди ринга и, гордо держа над головой пояс чемпиона, улыбался ликующей толпе. Глядя на его триумф, я не смогла сдержать слёз счастья. Меня захлёстывало невообразимыми эмоциями, так же, как и парней из его команды. Они по очереди налетали на него, что-то радостно орали, и даже тренер Блэк расщедрился на крепкие объятия.

Я отбивала себе ладошки и гордилась. Безумно гордилась им. Открыто наслаждалась каждой секундой его головокружительного успеха и, как никогда, жалела, что наши взгляды не столкнутся.

Потому что я совершила ошибку.

Девятое января – моя личная дата скорби, в которую я каждый год уезжала в Авентуру, приходила на пляж и разговаривала с Эйденом.

Два года назад я пропустила наше свидание в тюрьме, потому что из-за погодных условий отменили все рейсы, и я вернулась в Чикаго на день позже. Максвелл тогда ничего не сказал, и я была ему за это благодарна. Но, когда на эту дату выпал его бой… Самый главный бой за звание абсолютного чемпиона мира, к которому он так долго стремился…

Я поступила как самая последняя мразь.

Этот вечер не выходил у меня из головы ни на минуту.

– Назначили дату. – Уайт вернулся с поздней тренировки, зашёл в спальню и, закинув спортивную сумку в шкаф, повернулся ко мне.

– Здорово! Когда?! – радостно воскликнула я. Отложила в сторону ноутбук, в котором я на правах главного редактора занималась проверкой статьи, написанной одним моим талантливым подчинённым, и, подобрав под себя ноги, ждала продолжения.

– Девятого января.

Моя улыбка потухла.

– Я отправил тебе билет на почту, в ложу с Дэниелом.

– Но… – почему-то говорить было ужасно трудно. Словно у меня резко открылась острая форма тонзиллита. – Я… улетаю в Авентуру, ты же знаешь…

Максвелл долго смотрел на меня нечитаемым взглядом. И эти матовые чёрные глаза сковывали до внутреннего оцепенения, доводили до желания надавать себе по губам и заверить, что я обязательно буду. Но эта дата… я не могла позволить себе пропустить её.

– Хорошо, я понял. Отдам кому-нибудь из парней, – бесстрастно заключил он и скрылся за дверью ванной.

Возможно, я себя накрутила, но после этого что-то неуловимо изменилось.

Уайт и