…Что было потом? Многое. Семейная жизнь с удивительной девушкой, единственно важной и нужной. Привыкание к существованию на маленьком островке жизни посреди необъятного космоса. Учеба с детьми гражданского персонала станции – малышами, которые смотрели на него как на диковинку и пытались шкодить. Ведь взрослый дядька не может дать им сдачи… Были многочисленные уроки и лекции на местном продвинутом аналоге компьютера… Изучение всего, во что ему было позволено сунуть нос…

Земляне не сдаются, а потому Макс не сомневался в своих силах и в том, что непременно найдет свое место в новой жизни, в новом мире. Главное, что он заполучил в жены любимую женщину, эту удивительную инопланетянку… Ради любви можно и до звезд дойти, что он и сделал.

Герман и Тамара Рыльские

Вероника рисует море

Всё началось с чёрного кота. Он не перебегал дорогу, гремя пустыми вёдрами – занятие традиционное для чёрных котов – он появился из – под кровати, сел посреди комнаты и уставился на Веронику единственным глазом. Кот походил на потрёпанного в сражениях пирата. Его правый, здоровый, глаз напоминал янтарную бусину с трещиной-зрачком посередине, левый был затянут белёсым бельмом.

Вероника только что проснулась и ещё плохо соображала. Она подумала, что кот ей снится, и со всей силы потёрла глаза. Когда зрение сфокусировалось, девушка обнаружила, что кот сидит, где сидел. Значит, не сон… странно…

– Кыс-кыс, – произнесла Ника. – Эй, котяра!.. Ты чей вообще?

Кот никак не отреагировал. Вероника решила, что разберётся с ним позже. Сейчас ей было не до котов – ровно через два часа экзамен. Цифра на табло электронных часов сменилась. Экзамен начнётся через один час пятьдесят девять минут.

Вероника была первокурсницей, и сегодня начиналась первая в её жизни сессия. Она училась в Санкт-Петербургской художественной академии. Полгода в Питере… Ника выросла и окончила художественную школу в небольшом курортном городе у Чёрного моря. Здесь тоже было море… но совсем другое, не то, что дома.

Ника встала с кровати, подошла к шкафу и начала торопливо одеваться. Кот со скучающим видом наблюдал за её неловкими попытками попасть ногой в штанину.

Наверно, соседский, – подумала Вероника. – А может, Леська подобрала его на улице…

Леськой звали девушку, с которой Ника снимала квартиру. Олеся – так её звали на самом деле – имела длинный список странностей и загонов. Например, однажды Леська притащила домой больную чайку и поселила её в ванной. Чайка, это вам не попугайчик. Вероника два дня обходилась без душа, пока бедная птица не сдохла. Леська заявила, что будет делать из Мистера Додо чучело, и Нике пришлось ночью, тайком, нести его на помойку. Для полноты картины оставалось только завернуть птичий труп в старый советский ковёр.

Одевшись, Вероника отправилась на кухню. Леська, похожая на взъерошенное пугало, сидела у окна и курила. В пепельнице на подоконнике возвышалась груда окурков, рядом стояла кружка с кофе. Кухонный стол был заляпан глиной, там и сям валялись грязные стеки и шпатели. Посреди стола гордо стоял Пётр Первый; постаментом ему служил диск, который мог вращаться вокруг своей оси. Леська была скульптором, и Пётр был её экзаменационной работой.

– Это ты пустила кошака?

– Чего? – Леська осоловело уставилась на Веронику.

– У меня в комнате здоровенный чёрный котяра.

– Не, это не я, – Леська раздавила окурок и отхлебнула кофе. – Наверно от соседей забежал. Что за кошак?

– Страшный. Одноглазый.

– Прикольно, – одобрила Леська.

Вероника решила, что просто-напросто выставит его в подъезд. Она затолкала в рот половину копчёной сосиски, плеснула себе кофе и с кружкой в руке вернулась в комнату.

Кот сидел на кровати.

– Эй ты, а ну слазь! – возмутилась Ника.

– Как нелюбезно! – ответил кот.

Девушка на мгновение застыла, а потом с визгом вылетела из комнаты. Кружка покатилась по полу.

– Там! Кот! – Вероника, вытаращив глаза, остановилась в дверях кухни.

– Ага, кот, – кивнула Леська, с видом буддийского монаха, которого оторвали от чтения мантры. – Ты говорила.

– Он… он…

– Что, нагадил?

– Нет! Он…

– Неужели сдох? – Леська чуть оживилась. Не иначе, надумала снова попрактиковаться в таксидермии.

– Да нет же! Он со мной говорил!

– Ага, – Леська понимающе кивнула. – Ну, бывает.

Веронику трясло. Кот говорил. Говорил! Она прошлась по кухне из конца в конец, остановилась возле холодильника, отлепила и прилепила на место магнит с гербом города Хельсинки. Леська наблюдала за ней с лёгким любопытством.

– Что будешь делать? – поинтересовалась она, закурив новую сигарету.

– Не знаю. Коты не говорят, правильно?

– Говорят.

– Чего? – Вероника вытаращилась на подругу.

– Некоторые говорят. Кот Бегемот. И этот… Чеширский Кот.

– Тьфу! Это не смешно.

Леська пожала плечами и выдохнула колечко сизого дыма.

– Ладно, я пойду и… – Ника запнулась.

– Поболтаешь с ним, – подсказала Леська.

Похоже, она стебалась. Девушка раздражённо махнула рукой и вышла из кухни. Ей хотелось знать, почему их съёмная квартира вдруг превратилась в «Сумеречную зону». В призраков и марсиан Вероника не верила… но мало ли? Она осторожно переступила порог спальни.

Свисавшая с кровати простыня качнулась, скрыв задние лапы и хвост. Говорящий кот спрятался под кроватью! Вероника упала на четвереньки и заглянула в пыльный полумрак. Кота она не обнаружила, зато увидела, как выцветший линолеум пошёл кругами. Именно так и не иначе – пошёл кругами, как лужа, в которую бросили камень. Мятый носок приподнялся на волнах и осел обратно, точно газетный кораблик. Видение продолжалось три-четыре секунды, не больше. Волны разгладилась, носок лежал смирно.

Девушка провела рукой по полу – на ощупь обычный линолеум, пыльный и чуть шершавый.

Ника поднялась с пола, рассеяно вытерла руки о джинсы. Она представила, как одноглазый кот ныряет в утративший по такому случаю плотность пол. Что за бред? Такого не бывает. Но куда, скажите на милость, делась эта зверюга?

Вероника в изнеможении опустилась на табурет. Она искренне надеялась, что кот не вернётся. Провалился – и поделом. А может, она настолько распереживалась из-за экзаменов, что у неё начались галлюцинации?..

Её взгляд упал на часы, висевшие над письменным столом. Время поджимало! Пускай коты начали говорить и нырять в линолеум, земля от этого вертеться не перестала. И экзамены тоже никто не отменял. Девушка схватила сумку и, пятясь, вышла из комнаты. Ещё раз подозрительно оглядев интерьер (мольберт, захламлённый письменный стол, сваленная на стуле одежда: с виду – всё как обычно), она закрыла дверь. Ей пришло в голову, что если всё-таки одноглазый кот ей не