в качестве образца лунные таблицы, включенные в Морской альманах Королевской обсерватории в Гринвиче (хотя и привязал их к меридиану острова Тенерифе, который голландские моряки использовали в качестве точки отсчета). Англия и Франция долгое время были основным источником изобретений, необходимых для использования другого практического метода определения долготы – по хронометру. До окончания наполеоновских войн на голландских военных кораблях официально испытывали преимущественно хронометры, закупленные во Франции. Из 17 хронометров, которые были заказаны голландским флотом в 1790 – 1815 гг., по меньшей мере десять были из мастерских Берто, Бреге или Удина в Париже. Список книг, закупленных для голландского военно-морского кадетского училища в 1803 г., включал Traité des horloges Фердинанда Берто[889]. Испытания на море по инициативе отдельных военно-морских офицеров начались в конце 1770-х гг., и в большинстве случаев их проводили с хронометрами, купленными в Лондоне. Первый хронометр, сделанный в самой Голландии, появился не ранее 1806 г.[890]

Что касается промышленных технологий, голландцы в XVIII в. были одинаково хорошо знакомы с достижениями Британии, Франции и других стран Европы, как и с новшествами в сельском хозяйстве, гидротехнике и судоходстве. Помимо обычного импорта знаний и опыта в рамках миграций, новости о технических достижениях в других странах также приходили в Республику Соединенных провинций благодаря частным поездкам за границу. Торговец Йохан Хухельбос ван Линдер из Роттердама получил знания об использовании паровой энергии во время своих деловых поездок по Англии и Франции. Регент Йохан Меерман во второй половине 1774 г. во время своей поездки по Британии посетил и изучил почти все площадки, которые позже станут пионерами промышленной революции: хлопковые фабрики в Манчестере, металлозаводы в Шеффи, гончарные мастерские Веджвуда, порт Ливерпуль, канал герцога Бридуотера, угольные шахты под Морпетом, оборудованные паровым двигателем. Прибыв в Бирмингем в начале октября, Меерман приступил к осмотру машин в мастерских Мэтью Болтона и вместе с «одним шотландцем, который какое-то время работал с ним», обедал у Болтона[891]. Во второй половине века информация о технических разработках за рубежом еще больше пополнилась за счет увеличения объема печатной литературы в виде книг, трактатов и периодических изданий. Французские, немецкие или английские публикации по технологиям давались в сокращениях или обсуждались в голландских периодических изданиях, а иногда полностью переводились на голландский. Голландский перевод работы Юсти появился в 1782 г.[892] Первый проект «полного» описания ремесел и индустрий, напечатанный на голландском языке, Volledige beschrijving van alle konsten, ambachten, handwerken, fabrieken, trafieken, изданный в A. Blussé & Son в Дордрехте от 1788 г., был основан на знаменитом труде Déscriptions des arts et des métiers. Девять из 24 томов, которые были опубликованы до 1820 г., были переводами или адаптацией трактатов, первоначально опубликованных на французском языке[893]. Голландские периодические издания по экономическим вопросам или прикладной науке, появившиеся после 1780 г., такие как Chemische oefeningen или Oeconomische Courant, изобиловали новостями об изобретениях на химическом производстве в Германии.

По сравнению с этими зарубежными достижениями промышленность Нидерландов конца XVIII в., по мнению многих местных наблюдателей, представляла собой печальное зрелище. Производство в Республике Соединенных провинций все чаще рассматривалось как отсталый сектор экономики, который может быть восстановлен только путем радикального перевода на иностранные образцы. Общество Oeconomische Tak, дочернее общество Hollandsche Maatschappij der wetenschappen, начиная с 1770-х гг. предлагало многочисленные призы голландским производителям или ремесленникам, которые могли бы преуспеть в производстве продукции, будь то керамогранит, шляпы, клей или пивные бокалы, так же хорошо, как англичане, и даже лучше[894]. После подробного сравнения торговли и производства в Англии и Соединенных провинциях в 1786 г. Геррит Брэндер э Брандис пришел к выводу, что английские продукты в целом лучше голландских благодаря качеству сырья, качеству труда ремесленников, а также усовершенствованному оборудованию[895]. В 1784 г. Provinciaal Utrechtsch Genootschap van Kunsten en Wetenschappen[896] предложил приз за лучший трактат о том, почему химия пользуется большим уважением и практикуется в большей степени у «наших соседей», чем в Голландии. Победитель конкурса Бодевин Тиболь из Гронингена и призеры Теодор Шонк и Петрус Кастелейн из Амстердама, все аптекари по профессии, подчеркнули, что отсутствие должной практики химической науки в Соединенных провинциях имеет печальные последствия не только из-за важности химии в искусстве приготовления лекарств, но и ввиду ее полезности для применения в обрабатывающих отраслях. Они утверждали, что такие отрасли, как крашение, изготовление красителей, печать по ткани, керамика, изготовление стекла или добыча соли, невозможно развивать без применения химических знаний[897]. Необходимость этой науки для промышленности в 1796 г. подчеркивали Шонк и его коллега-аптекарь Антони Лаувенберг в рекомендациях для муниципального совета Амстердама по созданию химической лаборатории за счет бюджета города. «Нельзя опровергнуть то, что практически никакие фабрики или ремесла не могут развиваться без достаточных знаний в химии […]; именно по этой причине все страны, где химия практикуется в большей степени, чем в других, отмечают рост своего производства, нежели те, где ее обычно игнорируют», – отмечали эксперты[898].

Фактический импорт иностранных технологий в голландских отраслях был все же ниже потенциально возможного, и, по мнению многих критиков, голландская экономика нуждалась в его увеличении. Текстильная промышленность, судостроение и производство оружия испытали самые значительные объемы передачи знаний и опыта. В текстильной отрасли голландские производители шелка заимствовали технологии в небольших масштабах из Италии и Франции. В 1757 г. в Лейдене Пьер де Сис открыл шелковый завод, оборудованный станками на итальянский манер[899]. В начале 1780-х гг. шелкопрядильная компания в Гааге для производства барежа наняла ряд мастеров по шелку из Франции[900]. Тем не менее самые значительные технологии в текстильном секторе в конце XVIII в. были предоставлены Британией. Британское влияние было особенно заметно в производстве ситцевых и хлопчатобумажных изделий.

Технических усовершенствований печати по ситцу в Нидерландах в XVIII в., как мы уже знаем, было немного. Инновации неизменно приходили из-за рубежа – и прежде всего, из Британии. Все пять новых ситцепечатных заводов, построенных близ Амстердама в 1760-х гг., – первые и единственные, которые были основаны после 1740 г., – полностью или частично контролировались иностранцами. Одна из этих фирм в 1760 г. заключила контракт с двумя англичанами на поставку технологий и оборудования для внедрения нового метода печати с помощью медных пластин, изобретенного за несколько лет до этого Фрэнсисом Никсоном[901]. Вскоре эти ранние попытки совершенствования технологий сошли на нет, но печать на ситце в Нидерландах в первом десятилетии XIX в. была организована по британскому образцу. Неужели Филипп Немнич во время своего путешествия по Голландии в 1809 г. не заметил, что на ситцепечатных фабриках в Амстердаме использовалось englische