и Фрисландии, исход протестантов в целом прекратился, но миграция по экономическим мотивам продолжалась, а скорее всего, даже росла и после 1580 г. В течение XVII в. значительная голландская диаспора сформировалась в Лондоне, а также в Гамбурге, Бремене, Глюкштадте, Фредерикстаде, Гетеборге, Нанте, Руане, Бордо, Ливорно, Батавии, Кейптауне, Нью-Амстердаме и других городах Европе и за ее пределами[945]. В Данциг в 1558 – 1609 гг. прибыли 267 новых граждан из северных Нидерландов, и еще 189 – в 1610 – 1709 гг. Торговцы составляли 29 % и 15 %, из них соответственно мастера-ремесленники – 41 % и 10 %, доля моряков выросла с 29 % до более чем 63 % (и даже 94 % в последние полвека)[946].

Трудовые мигранты обычно перемещались небольшими группами. Ехали по двое, по трое, нередко и поодиночке. Как правило, в другие страны мастера обычно оправлялись на некоторый условленный срок и зачастую даже не могли взять с собой семью. Например, бумагодел Диделофф Диркссон ван Лейвен в 1718 г. заключил контракт с агентом царя Петра в Амстердаме о том, что будет заниматься своим ремеслом в Санкт-Петербурге и обучать местных учеников в течение трех лет с возможным продлением срока еще на 12 месяцев. По договору, из месячного жалованья в 80 гульденов 30 выплачивались ван Лейвену на руки, остаток же передавался жене, оставшейся в Голландии (ван Лейвен мог указать и иное доверенное лицо)[947]. Из девяти текстильщиков, нанятых агентом Йоханом Фридрихом Вольффом в Амстердаме, Лейдене и Тилбурге на работу в Швеции лишь трое отправились в путь с женами и детьми[948].

В XVII и XVIII столетиях квалифицированные специалисты из Республики Соединенных провинций по большей части неохотно покидали родную страну. Те, кто все же уезжал, обычно делали это не по своей инициативе, а побуждаемые иностранными вербовщиками. Примеры типа Якоба Велтхойзена из Лейдена, который в 1763 г. по своей воле отправился в Англию обучать искусству окраски тканей всех, кто пожелает ему за это заплатить, встречаются нечасто[949]. Вербовкой занимались иностранные предприниматели (или их агенты) и правительства. Амстердамские нотариальные журналы от начала XVII в. пестрят записями о контрактах, заключенных частным предпринимателями из других стран (либо их местными представителями) с ремесленниками из Голландии и подробно оговаривающих, когда, на каких условиях и за какую плату последние готовы оказывать услуги заказчикам. Например, в одном договоре от 1621 г. Оливер Обри, сеньор Дориаса из Пон-а-Дирона, что в Бретани, подряжает роттердамского плотника Корнелиса Корнелисона Хагенара на постройку лесопилки. Плотник обязуется прибыть в британское имение Обри с тремя помощниками (одному из которых будет платить сам) и за четыре месяца по прибытии возвести лесопилку, Обри же обязуется покрыть все расходы Хагенара и трех его спутников на еду, питье, дорогу и жилье, платить двум из них из своего кармана, выплатить всем премию и сверх того нанять (за свой счет) шесть, восемь или десять местных рабочих в помощь Хагенару. Через несколько дней после этого Обри нанимает Алберта Питерсона из Зандама управлять лесопилкой в течение двух лет по ее возведении. Кроме премии и фиксированного содержания, покрывающего траты на еду, питье, жилье и дорогу, Питерсону назначалось регулярное жалование в 600 гульденов в год[950]. Зандамский крахмальщик Якоб Янсен Рос, нанятый в 1644 г. в Амстердаме негоциантом Яном Бетувом на год работы в шведском городе Норрчёпинге у племянника Бетува по имени Говрет, получал по договору не только жалованье в 400 гульденов в год (частично выплачиваемое жене Якоба), но и содержание на жилье и дорогу. Коммерсант также установил страховку в 300 гульденов на случай, если Роса захватят дюнкеркские корсары[951].

Искусных ремесленников или коммерсантов также вербовали, прямо или косвенно, иностранные правительства. Франция постоянно нанимала мастеров из Голландии за казенные деньги, с каждым разом – все с большим размахом и все более откровенно.

Король Генрих IV в 1596 г. просил Генеральные штаты прислать четырех мастеров для строительства дамб, Ришелье в 1620-е и 1630-е гг. через своих агентов вербовал в Голландии корабельщиков на строительство французского военного флота, а Кольбер в конце 1660-х гг. развернул масштабную агентурную программу вербовки специалистов по корабельному делу, строительству зданий и текстильному производству для работы во Франции[952]. Разумеется, такую деятельность вело не только государство Бурбонов. Довольно рано ее развернула, например, Дания. Секретарь немецкой канцелярии в Копенгагене Йона Харисиус в 1607 – 1608 гг. по приказу короля Кристиана IV ездил с нанимательской миссией в Нидерланды, и, похоже, довольно успешно. Подобные задания, помимо других лиц, исполняли в 1620-х гг. Йорген Винд и Теодор Роденбург[953]. В 1672 и 1680 гг. чиновники из только что созданного Коммерцколлегиума тоже обращались к плодородной почве Голландии как к источнику квалифицированных специалистов для датской торговли и промышленности[954]. Не осталась в стороне и Швеция. Мельхиор фон Фалькенберг в 1630-х гг. и Петер Тротциг в 1640-х и 1650-х гг. вербовали мастеров из Амстердама и Заанстрика на работу в Стокгольм или другие далекие города в Скандинавии. Во время первой и второй англо-голландских войн в шведском Коммерцколлегиуме активно обсуждали схемы, которые позволят воспользоваться временными экономическими трудностями Соединенных провинций и привлечь в Швецию мастеров разных ремесел. Оба раза война успела закончиться, прежде чем шведы привели свои планы в исполнение[955]. После первого визита в Республику Соединенных провинций царя Петра (1697 г.) активный наем голландцев на работу в Россию обернулся переездом примерно 600 ремесленников[956]. В 1698 г. адмиралтейский офицер из Амстердама Корнелиус Крюйс, поступив на службу к русскому царю, привел с собой 230 моряков[957].

За Россией пришла Испания. В 1718 г. в окрестностях Мадрида начала работу королевская текстильная фабрика, персонал которой составляли 50 рабочих, нанятых в Лейдене; общая численность местного нидерландского землячества тогда составляла примерно 300 душ. Число ткачей и прядильщиков из Нидерландов на этой фабрике дополнительно возросло в конце 1720-х[958].

Эмиграция – не единственный способ распространения технологических знаний из Нидерландов в другие страны. Иностранцы и сами могли приезжать за знаниями. Число людей, приезжающих в Республику Соединенных провинций из других стран, судя по всему, значительно превышало число голландцев, переселившихся за границу. Кроме тех, кто осел в республике навсегда, как гонимые за веру уроженцы Южных Нидерландов, Франции или Иберийского полуострова, было множество иностранцев, приезжавших в приморские провинции Нидерландов на заработки. Сезонный приток рабочих рук из Вестфалии и других внутренних областей Германии в Голландию, Зеландию, Утрехт, Фрисландию и Гронинген, как установил Яан Лукассен, начался на заре XVII столетия, затем в 1670 – 1700 гг. он вырос, и после долго периода стагнации, захватившего весь XVIII в., быстро сошел на нет в начале