Рауль лишь кивнул в ответ и принялся натягивать на себя дырявые, пахнувшие потом и мочой вещи.

Потом Николай вытолкнул его из номера, велев дожидаться на улице, за квартал до гостиницы, и через полчаса, нарядный и благоухавший дорогим одеколоном, вышел сам, вежливо попрощавшись с портье.

Глава 48

Вена, 1883 г.

Приехав в Вену, Николай снял квартиру в бедном районе, на окраине города, неподалеку от дешевых публичных домов. Он приобрел для воспитанника недорогую, но приличную одежду, впервые в жизни экономя каждый сантим.

Бывали дни, когда корнету до смерти не хватало рулетки, тянуло в Монако или Париж, но он боялся проиграться. Бриллианты, его талисман, по-прежнему лежали в холщовом мешочке, в укромном месте. Рауль ничего о них не знал. Савин опасался, что мальчишка, для которого воровство было привычным делом, однажды украдет их и сбежит.

Все время Николай посвящал обучению мулата хорошим манерам и азам грамоты. На его счастье, Рауль оказался смышленым и все схватывал на лету.

Когда наступило время действовать, Савин отправился в редакции венских газет.

– Я граф де Тулуз-Лотрек, – представился он журналистам, сразу почуявшим сенсацию. – Я нашел Атлантиду. Вы должны написать в газетах, что я собираю высшее общество Вены и желаю рассказать ему о своей экспедиции.

Носы газетчиков, как барометры, чуявшие перемену погоды, вытянулись. Они тут же принялись строчить статьи, и на следующий день вся Вена знала об открытии некоего графа.

Купив номер газеты, где красовалась его фотография, Николай подумал, что в этом почтенном господине с бородой и стрижеными усами вряд ли узнают мошенника Савина, даже если и слышали о нем. Он надеялся, что до Рима или Парижа информация не дойдет. В этих городах знают и о Тулуз-Лотреке. А вот в Австрии и Германии он пока ничем не прославился.

Как только Вена заговорила о новом Шлимане, Савин тут же переехал в богатый отель в центре города, и это почти совсем лишило его денег. Оставались лишь жалкие крохи на еду, но корнет почему-то был уверен, что все дело выгорит.

Вскоре он получил приглашение от богатейшего барона Гольдштейна прибыть к нему в особняк и рассказать знатной публике о своем открытии.

Лицо корнета озарилось радостью. Первый шаг к большим деньгам был сделан.

Он тут же написал, что это для него большая честь и он ждет записку с указанием дня и времени.

Граф Вальтер фон Гольдштейн не заставил ждать, и через день де Тулуз-Лотрек в сопровождении хорошо одетого Рауля уже входил в огромный особняк, построенный в классицистическом стиле.

Мальчик оробел: он никогда не видел таких дворцов и такого множества хорошо одетых господ, составлявших сливки общества.

Савин незаметно ущипнул его за плечо и прошептал:

– Не бойся. Я не дам тебя в обиду. Только делай то, чему я тебя научил.

Мальчишка тут же оскалился, показав великолепные зубы, и Николай услышал восклицание одной полной дамы в бриллиантах и перьях:

– Какой прелестный мальчуган. Это, наверное, его верный паж, как Санчо Панса.

– Вы не угадали, – повернулся к ней Николай. – Впрочем, угадать невозможно. Вы все узнаете, когда услышите мой рассказ.

Гостиная барона набилась до отказа. Сам хозяин, высокий, худощавый, голубоглазый блондин, покраснев от напряжения, отдавал приказания слугам, и те, как пчелы, сновали между гостями, предлагая напитки и сандвичи.

Когда все расселись за маленькие столики, барон вышел на середину и представил знаменитого путешественника, графа де Тулуз-Лотрека.

Зал зашумел, загудел, послышались аплодисменты, но корнет поднял руку, и воцарилась гробовая тишина.

– Я приветствую почтеннейшую публику, – начал он, улыбаясь. – Честно говоря, соскучился по хорошему обществу и поэтому несказанно рад, что вы пригласили меня сюда. – Николай откашлялся и глотнул воды, заботливо налитой в стакан. – Видите ли, слава Шлимана не давала мне покоя. Вспомните, господа, столько лет искали Трою, и мало кто верил, что она когда-нибудь будет найдена. Но Шлиман поверил – и ему повезло. Я же верил в другое. Как известно, еще Платон писал о знаменитой Атлантиде, огромном материке, который был затоплен