Улыбка надежды на лице Генри угасла.

— Стало быть, она действительно очень больна? Мне сказали… Но я должен ее увидеть, Мэри, уж меня-то она примет?

— Уверена, что примет с радостью. Но позже.

Лиам перевел взгляд с меня на Генри и обратно, его голубые глаза смотрели настороженно. Он чуял, что что-то не так, — хотя, возможно, это были лишь мои домыслы; в то время я приписывала ему отменную интуицию, что было связано с нашим странным распорядком: сексом мы занимались при любой возможности, но разговаривали друг с другом — по крайней мере, будучи собой — довольно редко, поэтому любой обмен словом, взглядом или жестом приобретал головокружительную значимость. Я часто думала, что такая ситуация — идеальная среда для актера, и он, похоже, действительно наслаждался этой ролью. Но, только когда все это осталось в далеком прошлом, я поняла, как счастлива была в те дни.

— Позже, — повторила я, поскольку Генри так и не сдвинулся с места. — Позволим же ей отдохнуть. — Я взяла его под руку и потянула в сторону лестницы. — Вы только что прибыли из Оксфорда? Как прошла ваша поездка? Вы очень устали? Давайте прогуляемся втроем — воспользуемся тем, что в кои-то веки нет дождя. Ибо мне, просидевшей у постели все утро, не помешает взбодрить себя свежим воздухом.

Кассандра, миссис Остен и Марта, похоже, занимались делами по хозяйству; на пути в сад нам встретилась только служанка. Воздух был сырым и неподвижным, в небе висели колоссальных размеров облака. Я остановилась и сделала глубокий вдох.

— Как же красиво, — восхитилась я, чувствуя, что меня несет. — Не пройтись ли нам?

Генри, которого я все еще держала под руку, озадаченно кивнул; Лиам, спустившись за нами следом, помедлил у подножия крыльца.

— Возможно, мне следует остаться… — начал было он, но я ухватила его под локоть, и мы зашагали вперед по аллее.

Я опасалась, что он решит подняться и заглянуть к Джейн. Строго говоря, это было маловероятно, но тем не менее возможно. Мне следовало предупредить его, но в присутствии Генри это было немыслимо. Но если я оставлю Генри одного, он тоже может попытаться повидать Джейн. И что тогда?

Обдумывая все это с неимоверной скоростью, я быстро шла вперед, тащила их обоих за собой и тараторила без остановки. Возвращение Генри из Оксфорда, скорое принятие им сана, необычайные холода этим летом, тревоги Кассандры по поводу болезни их ослика, ожидавшийся вчера визит Джеймса Остена с супругой, который так и не состоялся, — я щебетала обо всем подряд, пусть даже самом тривиальном и незначимом.

И это еще был не худший момент. Мы все шли по аллее, и я отпустила Лиама, чтобы как следует сосредоточиться на Генри — ближайшем источнике опасности; я принялась отчаянно кокетничать — так, как никогда не кокетничала в жизни. Я льнула к нему и не жалела влюбленных взглядов; я расспрашивала его о том, где мы поселимся, когда сыграем свадьбу и он станет главой прихода в Чотоне, что должно было случиться через несколько месяцев. Весьма недвусмысленно я намекнула, что вовсю корплю над своим приданым, будто хотела распалить его фантазию мыслями о ночных сорочках, нижних юбках и брачном ложе.

Я ощущала угрюмое присутствие шедшего сзади Лиама, но ни оглянуться на него, ни перестать вести себя подобным образом не могла. Я боялась, что, если наступит тишина, произойдет нечто ужасное. И если «нечто ужасное» означало, что мы развернемся и отправимся обратно в дом, где была Джейн, а также все последующие за этим события, то мое поведение, возможно, было не так уж иррационально.

В какой-то момент нашей стремительной прогулки я вдруг поняла, что мы дошли до того места, где я впервые занималась сексом с Лиамом, — с тех пор минуло уже несколько месяцев. Подойдя к тому самому вошедшему в историю перелазу, я дотронулась до него рукой, а затем прижалась и лбом. У меня перед глазами поплыли черные точки, уши то закладывало, то отпускало, но я не сразу поняла, что со мной происходит.

— По-моему, это самое красивое поле во всем Чотоне, — сказала я Генри и отошла от перелаза.

— Согласен, — сказал Лиам сдавленным голосом.

— Чудесный вид, — продолжала я, — что радует и глаз, и сердце. Английская зелень, английская культура, английский уют…

Процитировав слова из «Эммы», я ощутила, что что-то не так, что Генри как-то странно смотрит на меня. Он, кажется, что-то сказал, но у меня в ушах зашумело, и все погрузилось во тьму.

Глава 17

6 августа

Чотон

Очнувшись, я поняла, что лежу на сырой земле, трава колет загривок и на меня смотрят взволнованные лица Лиама и Генри. Проверяя, есть ли пульс, Лиам прижал пальцы к моей шее — правда, не там, где нужно. Сгорая от стыда, я снова закрыла глаза.

— Видите, у нее веки дрогнули, — сказал он. — С ней все хорошо. У нее сильное сердце. Ей всего лишь нужен отдых. Думаю, она переутомилась, ухаживая за вашей сестрой.

— Ах, и верно, бедная Мэри, — с нежностью произнес Генри и коснулся моей щеки. Лиам тут же отнял руку; зашуршала ткань — он поднялся и отошел. — Вы совсем себя не жалеете! Кассандра писала мне о том, как вы ей помогали. — Повисла пауза, затем он заговорил снова: — Но нам надо бы отвести ее домой. Лежать в сырости вредно. Позвольте, я хотя бы помогу ей сесть…

Он подхватил меня за плечи и приподнял. Я ощутила его горячее дыхание и поняла, что пора бы прекратить изображать обморок. Нужно просто пережить этот момент и все, что за ним последует. И все же я не могла заставить себя открыть глаза.

— Не поднимайте ее слишком резко, иначе она снова лишится чувств, — сказал Лиам — в его голосе слышался надрыв. — Просто оставьте ее. С ней все будет…

— Мы должны отнести ее в дом, сэр. Нельзя вот так лежать в поле. Дело не только в сырости — это неприлично. И, кажется, вот-вот пойдет дождь. — Пауза. — Вы не считаете…

Генри просунул одну руку мне под колени, вторую — под спину и, тихо крякнув, поднял меня. Он сделал несколько неуверенных шагов, а я, открыв глаза, обнаружила, что его лицо светится от восторга. Ему, видимо, нравилось тащить меня как добычу, но я, в отличие от него, возбуждения не испытывала. Я заерзала, вывернулась из его хватки и, неуклюже