пространство стен, от пола до потолка. Книги в переплетах, потрескавшихся от старости и отсутствия должного ухода, не интересовали девочек. С одной стороны на потемневшем полу стояли кресла с подголовниками, обитые лопнувшей кожей.

Подойдя к книжному шкафу, примыкающему к окну, Виола подпрыгнула на половице, затем перескочила на соседнюю.

– Что ты делаешь? – прошептала Бри, боязливо оглянувшись.

– Посмотри. – Розина показала на широкую половицу, которая немного просела.

Виола нажала на опустившуюся половицу, и та скользнула под соседние так, что открылась небольшая полость, похожая формой и размерами на гроб.

– Как вы это нашли? – Бри была впечатлена и немного раздражена тем, что она сама не смогла обнаружить такое хорошее место.

– Благодаря Рози, – ответила Виола. – Мы играли тут в классики, когда шел дождь, и Рози запрыгнула на нее.

– Гениально! – Бри крепко обняла маленькую сестренку, которая расплылась в улыбке от сознания, что Бри хвалит только ее. – А теперь прячьтесь туда, и я поставлю половицы на место.

– Тсс-с! – Агнес приложила палец к губам, затем придвинулась к Бри в поисках защиты, когда на лестнице послышались тяжелые шаги.

– А ну, спускайтесь! – заорал Отец, затем послышался грохот, когда он врезался во что-то. – Когда я доберусь до вас, вас никто не спасет, даже сам Бог!

– Залезайте туда! Скорей! – прошептала Бри, отцепив от свой талии руки Розины.

Девочки залезли в полость, прижимаясь друг к другу, потому что там было мало места даже для трех маленьких детей.

– Не забудь про Фрэнни, – напомнила Виола.

Бри застонала. Из-за паники она совершенно забыла про Инжирку.

– Должно быть… Должно быть, она все еще где-то в лесу… Не шумите, лежите тихо. Я выпущу вас, когда опасность минует.

– Ты не должна говорить Фрэнсин о нашем тайном месте, – сказала Агнес, ложась на бок на дне полости так, чтобы Виола лежала, прижимаясь к ее спине, а Розина – к ее животу. Мягкую собаку она положила под голову, будто подушку.

Бри заколебалась, поскольку имела твердое намерение все рассказать Инжирке.

Видя ее нерешительность, Агнес уставилась на нее с подозрением.

– Пообещай мне, что ты ей не скажешь! – потребовала она.

Бри недовольно нахмурилась, затем кивнула.

– Хорошо. Я обещаю, что не скажу Фрэнсин.

Удовлетворенная, Агнес ухмыльнулась – она знала, что Бри относится к обещаниям серьезно и никогда их не нарушает.

– Не забудь про нас, – прошепелявила Виола; ее голос был немного приглушен, поскольку она говорила, уткнувшись лицом в волосы Рози.

– Не забуду, обещаю, – ответила Бри.

Она взялась за половицу и задвинула ее, закрыв своих сестер. Половица была тяжелой и встала на место с глухим стуком.

Бри застыла, напрягшись. Но не услышала ни бегущих шагов, ни криков.

Выдохнув воздух, задержавшийся в ее легких, она в замешательстве посмотрела на половицы. Если б она не увидела, как девочки открыли эту полость в полу, то ни за что не поняла бы, что та находится здесь. Она посчитала половицы, начав считать от стены, чтобы точно не забыть, где находится та самая, затем торопливо вышла в галерею.

Наверху лестницы Бри остановилась и прислушалась. Тяжелые шаги доносились со второго этажа.

Она сломя голову сбежала по лестнице, пробежала по вестибюлю и проскользнула в кухню.

Монти все еще лежал на столе. Теперь он был завернут в одеяльце, которое мама связала для него, вышив в одном из углов синий трактор.

А под столом Бри увидела маму. Она скорчилась в позе эмбриона и лежала неподвижно. Слишком неподвижно.

Опустившись на корточки со слезами на глазах, Бри прошептала:

– Мама?

И осторожно потрясла маму за плечо.

– Мама! – позвала она и оглянулась, снова услышав рев отца. Он спускался по лестнице. – Мама! – позвала Бри опять и затрясла маму сильнее.

Она зажмурилась и всхлипнула. Этот сдавленный воющий всхлип был порожден паникой, которая оставалась с ней еще с тех пор, как они с Инжиркой вышли из леса.

– Бри? – Мать открыла глаза.

– Мама! – Она наклонилась и прижалась к матери и зарыдала, уткнувшись лицом в изгиб между ее шеей и плечом. – Я думала, что ты умерла!

– Монти, он… – проговорила мама, хрипло и приглушенно.

Бри отстранилась и наморщила лоб в попытке унять плач.

– Мама, мне так жаль, – прошептала она, испуганная выражением на лице мамы, от которого ее зеленые, как мох, глаза словно поблекли, посерели. – Это была моя вина. Если б я не рассердила отца…

– О, Бри, – сказала мама и нежно коснулась щеки Бри. – Это не твоя вина, цветочек. Все мы слишком давно живем, боясь этого человека, и вот теперь дело дошло до такого… – Она медленно села, пощупала свой опухший глаз, расквашенные губы, разбитую скулу.

Мать и дочь вздрогнули, когда гробовую тишину дома снова разорвал рев Джорджа Туэйта. Глаза мамы потемнели от ярости.

– Мы Туэйты! – прошипела она. – Мы больше не будем так жить… Пойди и спрячь своих сестер.

Бри растерянно сдвинула брови.

– Я уже спрятала их, как ты мне и сказала. Но я не могу найти Фрэнсин… Мама? – в тревоге вскрикнула она, когда та скривилась от боли, и протянула руки, пытаясь ей помочь.

Мама отстранила их.

– Это пустяки. Возможно, сотрясение мозга. – Она заморгала, пристально посмотрела на Бри, затем взяла ее маленькое личико в ладони и прошептала: – Найди Фрэн и спрячься. И не выходи из укрытия, пока я тебя не позову, что бы ты ни услышала. Ты меня поняла?

Бри кивнула, испуганная свирепостью маминого тона. Она стояла, тяжело дыша, и смотрела на Монти. Затем, стиснув зубы от примешивающегося к ее горю гнева, бережно подняла его.

Она не отдаст братика Ему, даже в смерти. Это была мелкая месть, но мама поняла ее и согласно кивнула, когда Бри, неся брата, поспешно вышла из кухни во двор.

Глава 23

Стоявшая на крыльце Мэдлин сбежала по ступенькам и обняла Фрэнсин. Та стояла в объятиях сестры, одеревенев.

– Это ужасно, – прошептала Мэдлин. – Я так испугалась… Раздался жуткий грохот, а потом мы нашли… О, Фрэнни… Думаю, тебе лучше пойти и посмотреть самой.

Фрэнсин вошла в дом вслед за Мэдлин и Констейблом. Киф ожидал в вестибюле и при виде Констейбла вздохнул с облегчением.

– Самое худшее находится на третьем этаже, – сказал он, не осмеливаясь посмотреть на Фрэнсин, которая, повернувшись, поднялась по лестнице на третий этаж и по галерее двинулась в сторону библиотеки.

Не в силах глядеть на смятение на лицах Кифа и Мэдлин, она осторожно вошла в библиотеку, где произошли наибольшие разрушения. Ее окружало вдруг разорванное в клочья вековое молчание – словно по комнате порхал