Шрифт:
Закладка:
В этом доме была комната, из которой я бы мог устроить себе кабинет. В ней стоял только старый стол, а за окном виднелись две липы и придорожный крест с именами павших. Вверху на белых листах бумаги у меня бы значилось “Высокая 1”, как в названии этой главы, единственном, что осталось от нашего дома.
Странно, но всякий раз, как я в своих воспоминаниях о будущем забредаю в этот дом, я представляю себе, что Нина беременна. Будто бы в то лето мы подсознательно готовились именно к этому решению. Вот почему нам понадобилось столько времени. Но разве такое возможно – что мы упустили целую жизнь только потому, что, осмотрев дом, не прислушались к тишине, которая воцарилась потом в машине?
В одном из своих воспоминаний о будущем я вижу, как ты, одетая в полосатое желто-белое платье из секонд-хенда, приближаешься к дому по длинной аллее ореховых деревьев, неся на локте старую плетеную корзинку. Дует ветер, и при резком его порыве ты поднимаешь корзинку над головой, потому что с деревьев так и сыплются орехи. Нас разделяет несколько десятков метров, и я слышу, как ты визжишь. Ты визжишь, ты беременна – о, это пронзительное счастье!
а что об этом пишет Михай Чиксентмихайи?
Посмотрев на то, как живут животные, мы можем прийти к выводу, что они испытывают перманентное состояние потока, потому что у них практически полностью отсутствует разрыв между желаниями и возможностями. Если лев испытывает голод, он начинает охотиться. Утолив голод, он ложится на солнышке и погружается в дремоту. Нет никаких оснований думать, что он страдает от неудовлетворенных амбиций или чувствует груз ответственности. Навыки животных всегда соответствуют их конкретным потребностям, потому что их разум вмещает в себя только ту информацию об окружающей среде, которая связана с их телесными состояниями, определяемыми инстинктами. Так, голодный лев воспринимает только то, что помогает ему найти антилопу, в то время как лев сытый полностью сосредоточен на тепле солнечных лучей. Его разум не взвешивает недоступные в данный момент возможности, не воображает приятные перспективы и не огорчается из-за прошлых неудач.
Так же, как и мы, животные страдают, когда не могут удовлетворить свои биологические потребности. Они испытывают чувство голода, боль, половое влечение. Собаки, в которых воспитывалось дружелюбное отношение к человеку, горюют, когда их покидает хозяин. Но в отличие от человека, животные не могут сами причинять себе страдание; их психика не настолько развита, чтобы чувствовать смущение и отчаяние даже тогда, когда все их потребности полностью удовлетворены. Находясь в равновесии с окружающей средой, они пребывают в гармонии с собой и переживают то состояние глубокой концентрации, которое применительно к человеку мы называем потоком.
Человек испытывает психическую энтропию, потому что способен видеть цели, которых он не способен достичь, и чувствовать, что может сделать больше, чем позволяют существующие условия. Человеческий разум сознает не только актуальное положение вещей, но и потенциально возможное. Чем сложнее становится система, чем больше возможностей открывается для альтернатив, тем выше вероятность поломки. Это правило применимо и к эволюции разума: с развитием возможностей по переработке информации возросла и наша уязвимость перед внутренними конфликтами. В условиях избытка задач, требований и альтернатив мы впадаем в тревогу, в ситуации их дефицита – начинаем скучать.
Если провести эту аналогию из области биологической эволюции в область эволюции культурной, можно сказать, что в менее развитых обществах у человека больше шансов пережить состояние потока. Миф о “счастливом дикаре” основан на том чувстве умиротворенности, которое демонстрируют члены примитивных сообществ, когда удовлетворены все их внешние потребности, и которое вызывает такую зависть у пришельцев из более дифференцированных культур.
Нет нужды ездить в далекие страны, чтобы своими глазами увидеть, как поток может быть естественной частью жизни. Каждый ребенок, пока ему не начинает мешать развивающееся самосознание, действует абсолютно спонтанно, самозабвенно погружаясь в свои занятия. Неудивительно, что люди испытывают такую тоску по своему детству; подобно толстовскому Ивану Ильичу, многие чувствуют, что с годами достичь той безмятежности и ощущения “присутствия здесь и сейчас” становится все сложнее.
Едва ли кто-то будет утверждать, что более простое, пусть и гармоничное, сознание предпочтительнее сложного. Мы можем восхищаться безмятежностью льва на отдыхе, смирением аборигенов и увлеченностью ребенка, но они не могут быть моделью для подражания. Порядок, основанный на невинности, для нас недостижим. Для тех, кто вкусил плод древа познания, дорога в рай закрыта навсегда.
Михай Чиксентмихайи. “Поток”указатель имен и названий
В этой главе проявилась страсть автора к каталогизации, благодаря которой возникают неожиданные связи. Томаш, директор издательства “Гость”, встречается здесь со Львом Николаевичем Толстым, Джон Фаулз с Роджером Федерером, Клаудия Шиффер с Эгоном Шиле, а Вальтер Беньямин с бездомными. Одним словом, художественные миры тоже вполне достойны инструментов поиска и порой населены гораздо плотнее, чем монографии. Кроме того, любопытный читатель сможет узнать, какие еще персонажи и места ждут его на оставшихся страницах этой книги. Ведь автор должен в первую очередь думать о таких парах, какой были Педро Руис и Монализа Перес, то есть о тех, кто не считает книги чем-то вроде пуленепробиваемой брони.
Августин
“Исповедь”
“Айнштюрценде Нойбаутен”
Алена (неформалка из Оломоуца)
Али, Мохаммед
американский еврей (тот, что из Лодзи)
Амур
Андерсон, Пол Томас
“Магнолия”
Арто, Антонен
бабушка (ее)
бабушка (тоже ее, но вторая)
бабушка (моя)
“Бал пожарных”
Балабан, Ян
“Мы, наверное, уходим”
“Спроси у папы”
Pyrhula pyrhula
Барбарелла
Бари
Барселона
Барт, Ролан
“Ролан Барт о Ролане Барте”
“Фрагменты речи влюбленного”
Бах, Иоганн Себастьян
Беатриче
бездомные
Безрукова, Инна Геннадьевна (литературный редактор Corpus’a) 527
Беньямин, Вальтер
Бергман, Ингмар
беременная женщина из автобуса
Берроуз, Уильям
Блай, Роберт
“Железный Джон”
Блатный, Иван
Блейк, Уильям
Бликса Баргельд
Бовуар, Симона де
Бог
болван из “Ти-Мобайл”
Борзич, Адам
Братислава
Браун, Дэн
Брейгель, Питер
брненский Бронкс
Брно
Брох, Герман
“Лунатики”
Бруно, Джордано
Брюссель
“Будуар пожилой дамы”
Булгаков, Михаил Афанасьевич
“Мастер и Маргарита”
Булис, Иржи
Бунин, Иван Алексеевич
Бунюэль, Луис
Бьорк
Бэтмен
Вацулик, Людвик
Вейль, Симона
“Вегалите” (кафе, не выжившее в Бронксе)
Вена
венгерский переводчик (тот, который стипендиат)
Вергилий, см. Гуглик
Вероника (художница, которая живет с Иваном)
Вирильо, Поль
Волькер, Иржи
Вольтерра
Вулф, Вирджиния
“Волны”
Высокая
“Гавана” (бар в Кракове)
Гавел, Вацлав
Гашек, Доминик
Генсбур, Серж
Генсбур, Шарлотта
Герберт, Фрэнк
“Дюна”
Гефест
Гитлер, Адольф “Майн кампф”
Гласс, Филип Music in 12 parts
Глобиш, Кшиштоф
Годар, Жан – Люк “Банда аутсайдеров”
Годрова, Даниела
Голан, Владимир “Тоскана”
“Гость”
Грабье, Вацлав
“Гражданин Гавел”
Грушка, Петр
Гугл
Гуглик (он же Вергилий)
Данте, Алигьери “Божественная комедия”
“Дафт Панк”
Дарли (тот, что из “Александрийского квартета”)
Даррелл, Лоренс “Александрийский квартет”
двоюродная бабушка (ее)
дедушка (ее)
дедушка (мой)
Джойс, Джеймс “Улисс”
Джотто ди Бондоне
Ди Каприо, Леонардо
Дос Пассос, Джон
Достоевский, Федор Михайлович
Дртикол, Франтишек
дура из банка
Дюрас, Маргерит
Дюрер, Альбрехт
дядя (ее)
Ева (та, что из Академии Яначека; режиссер)
Ева (та, что с рыжими волосами; танцовщица)
Ева (та, что со светлыми волосами; актриса)
женщина, которая пригласила Нину на кофе
Жюстин (та, что из “Александрийского квартета”)
Загаевский, Адам
Земан, Милош
Зиммель, Георг
Зонтаг, Сьюзен “Под знаком Сатурна”
Зузка (девушка верстальщика Петра)
Иван (столяр)
Ивана (мегера в телефонной трубке)
Ивана (секретарша в издательстве)
Икар “ИКЕА”
Инге (барменша из “Гаваны”)
Инстаграм
Ионеско, Эжен 126 “Фотография полковника”
Ирвинг, Джон
“История света”
Итка (Нинина подруга из
