Шрифт:
Закладка:
Она прочитала сообщение примерно через десять секунд после получения, но не ответила. Трэвис подумал, что она занята, возможно на репетиции, возможно развлекается с друзьями в Чикаго перед тем, как улететь домой на Рождество, поэтому больше решил ей не писать. Он не хотел раздражать своих детей излишней опекой, тем более что видел их теперь так редко. Марк все еще не ответил на сообщение, которое Трэвис отправил двумя днями ранее, хотя, как и его сестра, прочитал его. В этом не было ничего необычного: сын всегда был более независимым по сравнению с Габи и при этом гораздо более легкомысленным, поэтому Трэвис старался не принимать слишком близко к сердцу неотвеченное сообщение.
Хотя что может быть хуже, чем две синенькие галочки в WhatsApp, а потом полное молчание?
Он отложил книгу, снял очки для чтения и посмотрел в окно. Падал снег. Сегодня было холодно, из вентиляционных решеток метро вырывался пар. Трэвис ненавидел зимы в Нью-Йорке, хотя пережил уже пятьдесят девять из них. Он вновь задумался о своей пенсии, о том, что у него есть друзья в южных штатах, которые помогут ему обосноваться там, если он захочет. На мгновение он представил себе, какова будет реакция Наоми, если он однажды позвонит ей из Чарльстона или Миртл-Бич[14]и скажет, что она ошибалась насчет него и что он не побоялся начать жизнь заново. Но потом он посмотрел на книгу, лежавшую на столике, на свой мобильный телефон с сообщениями, так и остававшимися без ответа, и подумал, что на юге он будет таким же одиноким, как и здесь, и неизвестно, что хуже.
Рядом с телефоном лежала папка с тусклой обложкой, которую он вопреки правилам принес c работы домой. Это было дело о пропавших без вести.
На самом деле два дела.
Одно было заведено на Джонни Мерфи, а другое на его сестру.
Сегодня было 20 декабря. Они исчезли 30 октября. В течение семи недель и двух дней от них не было никаких вестей, они не подавали никаких признаков жизни. Трэвис взял в руки папку и открыл ее.
Как следовало из скупых данных, собранных в папке, в то утро они уехали куда-то на Лонг-Айленд, где у Джонни Мерфи была запланирована встреча с человеком, который должен был предоставить ему материалы для планируемой книги. Его сестра решила составить ему компанию в последнюю минуту. Из показаний Ноэллы Салливан, данных ею коллегам Трэвиса из 68-го участка, следовало, что Ребекка захотела немного отвлечься от своих обязанностей мамы двух маленьких детей и обрадовалась возможности провести время с братом.
Трэвис не знал, стоит ли придавать какое-то особое значение решению сестры отправиться вместе с Джонни, особенно с учетом того, что принималось оно в последний момент. Он снова пролистал страницы дела, зная, что ответы вряд ли найдутся: ориентировка на пропавших без вести в ответ на заявление была составлена явно «для галочки», а последующие поиски велись, откровенно говоря, спустя рукава. Полицейский, который принял заявление и начал сбор данных, то ли уволился, то ли перевелся через два дня, поэтому расследование не продвигалось. Ни Джонни Мерфи, ни его сестра не входили в число так называемых «уязвимых лиц» и не имели проблем с психическим здоровьем – поэтому делу не был присвоен приоритет и оно легло в долгий ящик.
Даже элементарная первоначальная комплексная проверка не была толком проведена.
До того как к расследованию подключился Трэвис, не было ни одного опроса, за исключением беседы с Ноэллой во время приема заявления. Не было подано запросов о получении данных мобильных телефонов пропавших, не было никаких попыток связаться с полицейским управлением Лонг-Айленда и окружными департаментами, чтобы проверить возможный маршрут брата и сестры. Трэвис запустил механизм в движение, и, хотя уже столкнулся с тем, что полиция Лонг-Айленда не горела желанием сотрудничать, он, по крайней мере, смог сузить круг поисков. Он даже получил ордер на обыск дома Мерфи на 81-й улице, где он нашел заметки к роману, который Мерфи собирался написать. К сожалению, в них не было никаких сведений о человеке, с которым Джонни собирался встретиться для сбора материала. Ноутбука тоже не было, что в принципе было логично: Трэвис предположил, что Мерфи взял его с собой в поездку на Лонг-Айленд, чтобы сразу же заносить туда данные для книги. Изучение жизни сестры Джонни Ребекки также не принесло никаких зацепок. Ее бывший муж предоставил Трэвису доступ в их дом в Бруклине, где они оба жили до разрыва. Детектив зашел в ее электронную почту с оставленного ею ноутбука, но ничего, что проливало бы свет на исчезновение, там не нашел. Если Ребекка и ее брат обсуждали детали своей поездки, то по телефону или лично.
Трэвис оказался в тупике.
Данные из лаборатории тоже не порадовали.
Трэвис взял мазки из зубных щеток Мерфи и его сестры для проведения анализа ДНК и сопоставления с другими профилями ДНК, хранящимися в системе, и передал их специалистам. Вечером ему домой позвонил его знакомый из лаборатории и сказал, что на составление профилей ДНК пропавших без вести может уйти до двенадцати недель, а то и больше, и с этим ничего нельзя поделать. Это означало, что должно пройти как минимум три месяца, прежде чем опознание по ДНК станет возможным.
У него не было трех месяцев.
А завтра у него не будет даже трех дней.
Он положил папку на диван и задумался о быстрых обходных путях, какими можно было попытаться добыть необходимые сведения. Он мог бы снова позвонить в Лондонскую столичную полицию и спросить, остались ли у них отпечатки пальцев Джонни Мерфи, чтобы затем сравнить их с теми, которые уже есть и будут появляться в местных и общефедеральной базах данных. Но он знал, что этот путь скоростным не будет. Мерфи так и не было предъявлено обвинение, так что непосредственно в деле его отпечатков пальцев не было. Кроме того, Джонни оставался в Великобритании всего неделю, которую он провел со своей сестрой. С тех пор как семья переехала в Нью-Йорк, больше он на свою родину не возвращался, значит, отпечатков пальцев позже в аналогичной поездке у него не брали. И вообще, арест Мерфи был произведен более двух десятилетий назад, а британский коллега, с которым Трэвис разговаривал по телефону, сказал, что
