при всем их уме они еще дети. Тогда как Брайс в их возрасте уже был взрослым. К шести годам он объявил, что намерен поступать в Вест-Пойнт. Хоть мы и семья военного, хоть Вест-Пойнт – альма-матер Портера, на решение Брайса мы никак не повлияли. Будь наша с Портером воля, мы отправили бы его в Гарвард. Его и туда приняли – он тебе не говорил?

Все еще пытаясь осмыслить услышанное от нее о Брайсе, я помотала головой.

– Он сказал, что не хочет, чтобы нам пришлось платить. Для него вопрос гордости получить высшее образование без нашей помощи.

– Это на него похоже, – признала я.

– Разреши задать тебе вопрос, – наконец повернулась она ко мне, – тебе известно, почему последние пару недель Брайс выходит рыбачить вместе со своим дедом?

– Наверное, потому что его дедушке нужна помощь. Ведь мистер Трикетт еще не вернулся.

Губы миссис Трикетт сложились в грустную улыбку.

– Моему отцу помощь Брайса не нужна. Обычно он не нуждается даже в помощи Портера. Тот подключается, только когда нужен ремонт оборудования или двигателя, но в море моему отцу никто не нужен – кроме палубного матроса, который работает с ним уже не первый десяток лет. А отец рыбачит больше шестидесяти. Портер выходит с ними, потому что не любит сидеть без дела и хочет побыть в море, да еще потому, что они с моим отцом прекрасно ладят. Дело вот в чем: не знаю, по какой причине Брайс выходит с ним рыбачить, но мой отец упоминал, что Брайс заводит разговоры, которые его тревожат.

– Это какие же?

Она посмотрела мне в глаза.

– В числе прочего, он задумался о правильности своего решения учиться в Вест-Пойнте.

Я растерянно заморгала.

– Но… как же… это же чушь какая-то! – наконец выговорила я.

– Вот и моему отцу так показалось. И мне тоже. Портеру я об этом еще не говорила, но вряд ли он поймет, в чем тут дело.

– Разумеется, он пойдет в Вест-Пойнт! – затараторила я. – Мы же столько раз об этом говорили! Вспомните, как упорно он тренировался, как готовился…

– Вот еще одна странность, – подхватила она. – Он перестал тренироваться.

Этого я никак не ожидала.

– Из-за Гарварда? Потому что захотел учиться там?

– Не знаю. Но в таком случае ему придется отправить бумаги как можно скорее. Насколько мне известно, последний срок подачи, возможно, уже прошел, – она подняла глаза к небу, потом снова посмотрела на меня. – Но мой отец говорит, что он задает уйму вопросов о рыболовном деле – о том, сколько стоит лодка, каковы счета за ремонт и так далее. И постоянно выпытывает у него подробности.

Все, что я могла сделать в ответ – озадаченно встряхнуть головой.

– Уверена, это он просто так. Мне он ни о чем таком не говорил. Вы же знаете, ему все интересно.

– Как он в последнее время? Как себя ведет?

– Немного не в себе с тех пор, как отдал Дейзи. Я думала, это потому что он скучает по ней.

О моментах, когда он становился прилипчивым, я не стала говорить – они казались слишком личными.

Миссис Трикетт снова засмотрелась на воду, голубизна которой сегодня была такой яркой, что резала глаза.

– По-моему, Дейзи здесь ни при чем, – заключила она, и прежде чем я успела обдумать ее слова, взялась за колеса своего кресла, явно собираясь уезжать. – Я просто хотела узнать, не сообщал ли он что-нибудь об этом тебе, так что спасибо за разговор. Поеду-ка я домой. Ричард и Роберт затеяли какой-то научный эксперимент, и только Богу известно, чем он может кончиться.

– Да уж, – кивнула я.

Она повернула кресло, потом оглянулась.

– Когда должен родиться ребенок?

– Девятого мая.

– Ты зайдешь к нам попрощаться?

– Возможно. Просто я стараюсь лишний раз не появляться на людях. Но мне хочется поблагодарить вас за доброту и радушие.

Она кивнула, словно такого ответа и ожидала, однако ее лицо по-прежнему было озабоченным.

– Хотите, я поговорю с ним? – крикнула я ей вслед, пока она катилась к фургону.

Она только махнула рукой и отозвалась через плечо:

– У меня такое чувство, что скоро он сам решит поговорить с тобой.

* * *

Я еще сидела на ступеньках, когда час спустя вернулась из магазина тетя Линда. Я увидела, как она останавливает машину и вглядывается в меня, прежде чем выйти.

– Ты как, ничего? – спросила она, подходя ко мне.

Я покачала головой, она помогла мне встать. В доме она провела меня к кухонному столу, усадила и сама села напротив. Спустя некоторое время она взяла меня за руку.

– Хочешь рассказать мне, что случилось?

Сделав глубокий вдох, я рассказала ей все, и к тому времени, как умолкла, выражение ее лица смягчилось.

– Я сразу поняла, что она тревожится за Брайса, когда виделась с ней сегодня.

– Что же мне ему сказать? Стоит ли мне с ним поговорить? И объяснить, что он должен поступить в Вест-Пойнт? Или хотя бы попросить – пусть поговорит со своими родителями о том, что задумал?

– А тебе, надо полагать, что-нибудь об этом известно?

Я покачала головой. И добавила:

– Не понимаю, что с ним творится.

– А мне кажется, понимаешь.

Дело в тебе, имела в виду она.

– Он ведь знает, что я уезжаю, – возразила я. – И знал с самого начала. Мы постоянно об этом говорили.

Тетя, кажется, задумалась над своим ответом.

– Возможно, – мягко произнесла она, – то, что ты говорила, ему не понравилось.

* * *

Я плохо спала и в ту ночь, и в ночь на воскресенье, и поймала себя на мысли, что согласилась бы даже на двенадцатичасовую поездку в церковь как способ отвлечься от раздумий, движущихся по замкнутому кругу. Когда Гвен пришла на очередное обследование, мне едва удалось сосредоточиться, а после ее ухода стало еще хуже. Куда бы я ни направилась в пределах дома, мои тревоги следовали за мной, вопросы возникали один за другим. Даже редкие схватки Брэкстона-Хикса отвлекали меня ненадолго, настолько я привыкла к этим спазмам. Беспокойство изнуряло меня.

Было 21 апреля. До предполагаемой даты рождения ребенка оставалось восемнадцать дней.

* * *

В понедельник утром, явившись ко мне заниматься, Брайс почти ничего не рассказал о том, как провел выходные. Я принялась расспрашивать его, будто ради поддержания разговора, и он упомянул, что они заплыли дальше от берега, чем собирались, а сезон ловли желтоперого тунца как раз в разгаре, так что оба дня принесли им приличный улов. Брайс ничего не сказал ни о причинах, по которым пропадал в выходные предыдущие две недели, ни о своих планах на поступление, и я, не уверенная, стоит ли допытываться, перевела разговор.

И все пошло по-прежнему, будто ничего не случилось. Больше учебы, еще больше фотографии. К тому времени фотоаппарат я знала как свои пять пальцев и могла менять настройки с завязанными глазами; я заучила почти наизусть технические характеристики всех снимков из коробки и