СМИ возникло то, что можно назвать философией параллельного подхода. С одной стороны, немцам предоставлялась разумная и все возрастающая свобода для собственных газет, радио и т. д.; ответственность за выдачу лицензий была даже передана немецким органам. С другой стороны, продукция этих немецких источников волей-неволей вступала в конкуренцию с продукцией каналов, непосредственно контролируемых союзниками. Было сделано все, чтобы содержимое таких каналов не слишком походило на пропаганду; с другой стороны, они имели преимущество, поскольку являлись более авторитетными и пользовались определенным приоритетом в таких вопросах, как поставка новостей, персонал и газетная бумага. Первой из таких газет стала Die Neue Zeitung, которая издавалась под эгидой США в Мюнхене с октября 1945 года; она выходила три раза в неделю, в то время как из-за нехватки газетной бумаги немецкие лицензионные газеты все еще ограничивались двумя выпусками в неделю; акцент в ее статьях делался не столько на «горячих» новостях, сколько на новостных материалах и справочной информации о мире в целом и Соединенных Штатах в частности. Другой целью издания подобных открытых газет было исправление разного рода невежества и заблуждений относительно зарубежных стран, что являлось частью нацистского наследия в Германии. Одной из главных привлекательных черт этих газет было обилие информации, и хотя, без сомнения, их читали с изрядной долей скептицизма, постепенно они все-таки заслужили признание.

Британским эквивалентом такой газеты была Die Welt, которая начала выходить в Гамбурге в марте 1946 года; осенью того же года появилось издание в Эссене, а летом следующего года – в Берлине. Целью было сделать Die Welt более новостной газетой, чем Die Neue Zeitung, и, помимо Reuters, ее снабжали специальные службы новостей из Лондона. Газета оказалась достаточно успешной, достигнув феноменального (по германским меркам) тиража в 1 млн экземпляров, хотя впоследствии он все-таки снизился. Главной трудностью для газеты было найти первоклассного британского журналиста, который бы свободно говорил по-немецки и при этом был готов согласиться на должность с зарплатой, которую позволяла его градация в иерархии Контрольной комиссии. Проблема так и не была решена удовлетворительно, и невозможность ее решить усугублялась тем, что, в то время как британская политика определялась в Берлине и Лондоне, сама газета должна была выпускаться в Гамбурге. Британским боссам не только не хватало редакторского таланта, но никто из них не был знаком с особенностями британской политики (в Германии) и проблемами, которые предстояло решать. В результате, хотя Die Welt должна была излагать британскую точку зрения, вместо этого она часто излагала то, что в качестве таковой мнили себе немецкие редакторы, и это неизбежно приводило к неприятностям. Частью политики газеты было то, что она не всегда должна поддерживать действия оккупационной державы, но немецким сотрудникам, естественно, было трудно понять, где вовремя остановиться. Трудно поверить, что проблему не удалось бы решить, если бы экономическая ситуация не лишила высокопоставленных британских чиновников времени, необходимого для преобразования общего благословения, которое они дали газете, в практическую настойчивость по поводу набора сотрудников и заработной платы. Также мало кто осознавал, что преобразование политики в редакционные комментарии не может закрепляться эпизодическими директивами; этот процесс должен быть непрерывным. Но даже в таком виде газета была лучшей в зоне и оказала благотворное влияние на немецкую журналистику.

Другим откровенно британским было иллюстрированное периодическое издание Blick in die Welt, выпускавшееся в Великобритании (из-за отсутствия бумаги в Германии) и поступавшее в продажу через нерегулярные промежутки времени. Третьим было Neue Auslese, периодическое издание по образцу Reader's Digest, также выпускавшееся в Великобритании под совместным англо-американским руководством. В Германии американцы выпускали Heute, ежемесячный журнал с картинками, и Amerikanische Rundschau, литературный двухмесячник. Все эти издания в первую очередь были призваны давать немцам объективную информацию и расширить их кругозор, отчасти «приукрашивая» лишь для того, чтобы сделать чтиво более привлекательным. Параллельно с ними выходило большое количество немецких изданий разного типа и еще более разного достоинства (к концу 1946 года в зоне США их насчитывалось 255). Жажда чтения была такова, что все отпечанное гарантированно продавалось, в то время как недостаток бумаги и, как следствие, необходимость ограничивать тиражи приводили к тому, что проверкой качества никто особо себя не утруждал. Это облегчало задачу союзных властей, когда те получали лицензионную заявку на выпуск нового периодического издания. Отказ походил на результат выборочной цензуры, и в то же время каждая новая публикация означала сокращение тиража существующих изданий, которые вполне могли оказаться более достойными. Проблема решалась эмпирическим путем: в выдаче лицензии отказывали там, где уже было достаточно газет предлагаемого типа или где послужной список заявителя не производил особого впечатления.

Непредвиденные случайности на границах зон привели к тому, что германские мощности по производству бумаги и сырье оказались в советской зоне, в то время как французская зона также располагала ресурсами, непропорциональными ее населению. Положение в американской зоне было куда менее радужным, а хуже всего дело обстояло в британской зоне (особенно в отношении жизненно важного компонента – химической или сульфитной целлюлозы, которой там производилось всего 4 % от немецких поставок). Более того, бумажные фабрики, как и другие предприятия, не могли работать на полную мощность из-за отсутствия необходимого сырья, прежде всего угля; в мае 1946 года работало всего 40 из 170 таких предприятий в британской зоне. Экономическая политика, определенная генералом Клеем, исключала возможность крупномасштабных закупок бумаги за рубежом, и этих поставок в любом случае было недостаточно для удовлетворения спроса. И конечно, газеты были далеко не единственными потребителями бумаги; книги (особенно школьные учебники), продовольственные карточки, предвыборная литература, деловые документы и бесчисленные прочие виды использования требовали своей доли бумаги, в том числе даже колбасные обертки и сигары. Действительно, лишь в таких условиях понимаешь, насколько прочно под современную цивилизацию подведен «бумажный» фундамент. Легко утверждать, что если газета состоит из четырех страниц и выходит два раза в неделю[83], а книги выпускаются тиражами в 5000 экземпляров, информационные средства массовой информации отнюдь не охватывают всю целевую аудиторию, а на прочие виды использования, не являющиеся жизненно важными, выделяется совсем немного. Конечно, бумагу можно было раздобыть на черном рынке, но большинство таких источников могли предложить совсем немного – и с форматом тоже возникали проблемы. И вскоре понимаешь, насколько неправильно говорить о «бумаге» как таковой, не принимая во внимание все различные типы, их компоненты, поставки этих компонентов, пригодность различных фабрик для того или иного типа и тому подобные факторы.

Для обеспечения новостями первоначальных «открытых» газет в июне 1945 года в Бад-Наухайме под контролем союзников были созданы агентства для зоны США