Тоже поднявшись, Цумико спросила:

– Ты поэтому любишь расчесывать мне волосы?

Арджент вскинул брови:

– Увы, меня разоблачили.

Цумико попыталась вспомнить, когда именно расчесывание волос стало такой неизменной частью их вечерней рутины. Ухаживал ли он за ней даже тогда?

– А есть еще традиции для пар?

– Десятки. – Он жестом пригласил ее следовать за ним к выходу. – Несомненно, за время моего порабощения в моду вошли и другие. Эти обычаи имеют тенденцию развиваться и меняться, при этом каждое поколение каждого клана находит новые способы достижения старых целей.

– Не мог бы ты научить меня чему-нибудь?

– Вполне разумная просьба. Давай чередовать традиции с хвостами? – предложил он.

– С удовольствием.

Арджент кивнул, затем поднес палец к губам. Пройдя мимо увитой виноградной лозой беседки, они обнаружили Гинкго. Тот присел у дверей зимнего сада, прижав уши, как будто очень старался ничего не подслушать. Он уже расставил стопку подносов с едой на краю дорожки. Заметив их, парень чуть не уронил большой термос.

– Папа! – Глаза Гинкго были широко раскрыты, но он смотрел куда угодно, только не на них. – П-прости! Я не хотел… перебивать.

– Ты вовремя, – заверил Арджент. – Цумико нужен перерыв, и мы оба голодны.

Хвост Гинкго был плотно поджат, а лицо залил румянец. Цумико сочувствовала другу, но не знала, как развеять напряжение. Арджент слегка сжал ее руку и отпустил, встав перед сыном.

– Тц. С каких это пор ты такой застенчивый? Для пар вполне естественно развивать взаимную привязанность. – Арджент ткнул Гинкго в плечо: – Тебе придется привыкнуть к таким вещам. Особенно если так и будешь проскальзывать в нашу комнату в окно.

Услышав сдавленный протест Гинкго, Арджент даже усмехнулся. Его сын что-то пробормотал, но уши и хвост постепенно поднял. Наконец он посмотрел Цумико в глаза.

– Нужно что-нибудь? – тихо спросил Гинкго.

– Как Кирие?

– Братишка в порядке. Я оставлю его у себя сегодня вечером, так что…

– Вот и славно. – Не дав Гинкго договорить, Арджент показал ей дверь в аккуратный туалет. – Я обговорю график визитов наших сыновей, пока ты освежишься.

Его томная манера не уменьшила ее благодарность, но формулировка заставила задуматься, как долго Арджент планирует держать ее здесь. К тому времени, когда она вернулась, Гинкго уже исчез, и на дощатом столе был накрыто все для небольшого пира.

Арджент широко взмахнул рукой:

– Все положенные домашние удобства.

– Мы и так дома. – Она спрятала улыбку. – Тебе пришлось прогнать Гинкго?

– Если уж придется соревноваться за твое внимание с сыновьями, то я выиграю. – Он поставил для нее квадратный табурет, а для себя выбрал перевернутое ведро. – Мы договорились о времени тайных семейных перерывов.

Они просидели за ужином, пока садилось солнце. Арджент рассказал запутанную историю о хитрости лис, которые, как гласило предание, первыми из амарантов научились обращаться в людей.

– Это сделало нас очень востребованными среди других кланов, которые меняли свое великолепие и силу на тайну. И одаривали лисиц во многом ошибочной репутацией сватов.

Цумико невольно рассмеялась, увидев презрение, написанное на лице Арджента.

– Насколько это на самом деле правда? – спросила она.

– Устные истории всегда приукрашивают, особенно если их рассказывает дедушка, который пил звездное вино.

– Эта легенда о твоем дедушке?

– Да, по материнской линии. И вероятно, среди его преувеличений есть доля правды. Мама подтвердила, что он всегда был заядлым сватом и особенно любил запретные отношения.

– Союзы между нашими расами считаются неправильными?

– Необычными, конечно, но не чем-то совсем уж неизведанным. Амаранты не выбирают себе пару из других видов. Но если послушать моего дедушку, то он единолично несет ответственность за крылатых лошадей, грифонов и еще какое-то непонятное существо, известное как шакалопа.

Они вышли из-за стола, и Цумико достала гребень. С тихим звуком, говорящим о его согласии, Арджент увлек ее в другое место в саду, где под беседкой стояла скамейка. Их появление вызвало небольшой переполох среди ночных эфемеров. Те подлетали все ближе, пока Цумико занималась вторым хвостом.

Арджент поведал ей название каждого вида эфемер, а также немного о том, с чего началась его коллекция. Их тихий разговор придал близости новые свойства. Спокойствие. Умиротворение. Цумико была уверена, что удовольствие от этой близости она всегда будет ассоциировать с домом. Звездного света уже не хватало для человеческого глаза. Арджент поднял руку, и несколько кристаллов, которые Цумико заметила ранее, загорелись, озарив зимний сад мягкими оттенками пастельных тонов. А в качестве следующего урока лисьего ухаживания он научил ее движениям традиционного танца. Узор был сложным, но темп со временем замедлялся. Арджент направлял каждое соприкосновение ладоней, каждый разворот, слегка напевая себе под нос. Благодаря его наставлениям у нее получалось – в основном получалось – не отставать. Поворот и скачок. Сцепленные руки и одинаковые шаги. Прыжки и верчение.

Ей было весело. И, судя по мягкому выражению лица Арджента, ему тоже. Цумико не потребовалось много времени, чтобы прийти к выводу, что брачные игры обычно служат поводом для поцелуев. Точно так же большинство подарков имели традиционное значение: от милого до непристойного.

Луна высоко стояла над головой. Арджент уселся на каменном возвышении, что позволяло его хвостам соблазнительно покачиваться в пределах досягаемости.

– Который из? – спросила она.

Арджент провел кончиком по ее руке:

– Последний.

– Лучшее напоследок? – легко спросила Цумико.

– Да.

Осмелев, Цумико совместила расчесывание с заботой. Царапнув когтями по камню, Арджент сел поудобнее, но его поза постепенно менялась. Выгнув спину, вытянув руки вперед и откинув голову назад, он слегка вздрагивал от ее прикосновений. Когда Цумико тихо заявила, что закончила, лис, казалось, буквально стек со своего места, соскользнул на траву и опустился на колени. Обняв Цумико за талию, он уткнулся ей в живот и что-то пробормотал.

– Что?

Арджент взглянул на нее сквозь ресницы и искренне повторил:

– Ты – мой выбор.

Именно тогда она наконец поняла, какой смысл заключали в себе эти три слова. Гладя его волосы, Цумико ответила:

– Я тоже тебя люблю.

Руки Арджента сжались.

– Мое второе желание.

– Да? – кивнула Цумико.

– Иди переоденься. – Он перекатился на ноги.

– Во что?

Они вообще ничего с собой не взяли.

– В это. – Одним плавным движением Арджент снял с себя тунику и вложил ей в руки. – Только в это, – очень тихо прибавил он.

Вернувшись в туалет, она умылась и привела в порядок волосы. Слегка дрожащими руками сняла одежду. Туника Арджента была ей смехотворно велика и все еще хранила его тепло. Нежная ткань прилипла к обнаженной коже. Немного подумав, Цумико отложила браслет, поскольку ей не требовались обереги, когда рядом был Арджент, но оставила свое золотое ожерелье, поскольку оно уже стало частью ее личности.

Лис больше не сидел у пьедестала. Она осмотрелась вокруг, но уловила только журчание воды, слабый шепот эфемер в воздухе и покалывание, вызванное огромным количеством символов.

– Арджент? – позвала Цумико.

– Сюда.

Следуя за дразнящим ощущением где-то на грани сознания, Цумико очутилась в круге зелени. Она не нашла это место во время своих собственных исследований. Возможно, Арджент