– Неплохо для разнообразия.

Да уж. Теперь он был свободен. Но Арджента удивила собственная реакция. Какая ирония. Наконец он мог идти куда пожелает, а мечтал лишь поскорее вернуться в Особняк. Вернее, к тем, кто там жил. Хотя, если совсем начистоту, его нетерпение было связано с просьбой Цумико подождать. Пока все уладится, и он сможет остаться, не спеша разжечь их пламя, насладиться… и все в таком роде.

Гинкго ухмыльнулся.

– Тц. Что?

– Ты хочешь назад свой маяк. И долгий отпуск.

– Неделю минимум. – Арджент подавил вздох. – И мой сад.

– Отличный там у тебя тайник, кстати. Все, наверное, вообще забудут, что ты дома. – Уши Гинкго задрожали, а голос стал хитрым. – Если я стану тайком носить тебе еду и помогу с Кирие, держу пари, что ты продержишься там месяц.

Арджент надеялся, что сын говорит серьезно.

– Твоя мама снова пыталась что-нибудь разузнать, – сообщил Гинкго.

– Скажи мне, что сумел ее отвлечь.

– Как будто я из болтунов, – усмехнулся тот. – Но не усугубит ли вся эта секретность ситуацию? Она будет шпионить, пока не добьется своего.

Арджент очень хорошо знал, какое влияние имела леди Эстрелла Меттлбрайт как в клане, так и в Междумирье. И если все эти связи не помогли ей найти пропавшего сына, значит, она не была готова узнать прошлое, которое он предпочел бы забыть.

– Она узнает достаточно. – Арджент развернул сына и усадил его на мягкий стул перед посеребренным зеркалом.

– Что ты собираешься им рассказать?

– Ничего.

Гинкго встретился взглядом с отцом в отражении:

– И как ты собираешься это провернуть?

– Я воспользовался услугами посредников.

– Ага. И что они скажут?

Арджент принялся перебирать баночки и кисти:

– Что сами пожелают.

Настороженно глядя на серебряную краску, Гинкго спросил:

– Кому ты так доверяешь?

– Твайншафту. – Арджент обошел сына. Подняв его лицо вверх, лис пробормотал: – Закрой глаза.

Увернувшись, Гинкго подозрительно взглянул на макияж:

– Зачем?

– Традиция. – Арджент безмятежно улыбнулся. – Как я терпел действия отца, так и ты будешь терпеть мои действия. А теперь закрой глаза.

Гинкго выругался, но подчинился.

– А вот волки такими вещами не занимаются, – пробормотал он.

– Верно. – Арджент подвел глаза сыну. – Эта особенная традиция принадлежит лисам.

– Почему?

– Тц. Ты забыл, какие сказки я рассказывал тебе на ночь? – Он полюбовался своей работой. – Вот. Видишь?

Гинкго посмотрел на себя в зеркало:

– Стыдобище.

– Большинство мужчин в юности именно так и считают.

– Ты тоже?

– Естественно. Но отец научился находить меня, где бы я ни прятался. – Арджент добавил аккуратный ромб в центре лба Гинкго. – Не все традиции нашего клана такие вычурные. Время было к нам милостиво, и самые ужасные из них вышли из моды. По крайней мере, я могу обещать, что сегодняшний пир будет превосходным.

Послышался легкий стук в дверь; оба обернулись.

Гинкго моргнул:

– Как быстро. Я думал, нас еще долго не найдут.

– А ты изрядно уверен в своем таланте создавать чары. – Арджент не смог сдержать насмешку.

Его сын фыркнул:

– А сам-то каков? Я знаю, что ты добавил свои, и они не помогли.

Арджент отложил кисти:

– Я сильнее, чем любая лиса в любом логове, но в этом мире есть не только лисы. – С иронией и уважением он пробормотал: – Впусти милого котика.

В тот момент вечернего празднования, когда Ардженту предстояло превратить отчет о своем непростом путешествии в достойную историю, он просто улыбнулся и с поклоном передал слово Хисоке Твайншафту. Кот, как всегда, облачился в свой любимый серый наряд, хотя Арджент заметил, что ткань стала чуть более блестящей. Единственным украшением Хисоки был роскошный расшитый пояс, который тихо звенел при движении. С собой кот взял лишь плетеный посох, который выглядел так же безобидно, как его владелец. Ни видимых символов, ни инкрустации из камней. Только теплый золотисто-коричневый цвет хорошо выдержанной древесины, отполированной до блеска долгими столетиями.

Но лисы знали, что внешность обманчива. И они умели дать верную оценку, когда речь заходила о власти. Никто не смел отрицать мощь Хисоки. Та мягко выплескивалась наружу, как из бассейна, одновременно представляя своего хозяина окружающим и подтверждая, что этот кот достоин внимания. Каждая лиса подалась вперед, чтобы услышать, что самый известный представитель кошачьего племени может сказать об их блудном сыне.

Ардженту и самому было интересно.

С мастерством истинного рассказчика Хисока поведал историю, которая гласила правду, но не открывала ее целиком. Кот пояснил, не вдаваясь в подробности, что Арджент жил среди людей во имя клятвы. Эта договоренность была взаимной, ее требовалось держать в тайне, и она трижды принесла плоды.

– Разве не может он теперь похвастать взрослым сыном, своим любимым наследником? Разве не обосновался он среди наблюдателей, тесно сотрудничая со стражами и бойцами высочайшего уровня? Разве не обрел исключительную возлюбленную, женщину, обладающую невероятными способностями и безграничной преданностью?

Гинкго поерзал на месте и прикрылся легкими чарами, чтобы скрыть ворчание:

– Мне это не нравится.

Арджент обвил рукой запястье сына, призывая того к сдержанности:

– Какая именно часть?

– Адская, о которой он недоговаривает.

– Твайншафт не может уменьшить мои страдания, но ему под силу сохранить мое достоинство. И защитить мою семью. – Его взгляд скользнул в ту сторону, где сидела леди Эстрелла, возглавляющая клан, ставший на три поколения богаче, чем в тот день, когда Арджент покинул дом. – Им стало бы больно. Я бы предпочел, чтобы они радовались.

Гинкго бросил на отца суровый взгляд:

– Я ничего не забуду.

– Решил затаить обиду? – тихо пробормотал Арджент. – Больше некого ненавидеть.

Гинкго прижал уши:

– И некому больше помнить.

Ардженту показалось, что он понял. Лис улыбнулся. Вложив руку в крепкую ладонь сына, он прошептал:

– Спасибо.

По версии Хисоки, Арджент обрел призвание, как и Блеск и Сияние Стармарки. Его долгое отсутствие было не пренебрежением, а самопожертвованием. Во имя обета, данного Создателю, который ныне выполнен на благо Собратьев, Сородичей и полукровок. Хитро сплетенная история кота достигла апогея, и на этом он остановился.

– То, что казалось потерянным, теперь найдено. И тот, кто вернулся, ныне готов. – По большому залу, куда созвали представителей от каждого клана лис, пронесся ропот. Все поняли – это больше, чем приветственный пир. – Нона Хайтип ушла в отставку, и мне нужен от вас эмиссар. Почтите мой выбор. Вы дадите Ардженту свое благословение? – Вопрос Хисоки разнесся по всему помещению.

Каждый Меттлбрайт в зале вскочил на ноги и одобрительно завопил. Хисока Твайншафт, организатор Открытия и лидер Пятерых, повернулся и протянул руку. Арджент Меттлбрайт, который подумывал отказаться от поста просто потому, что мог это делать, последовал внезапному капризу. Плавно поднявшись, он принял кончики пальцев Хисоки и поддался, когда кот заключил его в свои объятия.

Среди продолжающихся аплодисментов Твайншафт тихо проговорил ему на ухо:

– Три часа.

– Прости?

– У вас с сыном есть три часа, чтобы придумать повод и откланяться. Потом мы сбежим.

– В Кейши?

– В Особняк. Я пообещал твоей госпоже, – с лукавой улыбкой добавил Хисока.

Они весьма быстро добрались до дома и приземлились на лужайке сразу после восхода солнца. Снег еще лежал в тенистых уголках, но воздух уже потеплел, намекая