на скорый приход весны. Арджент знал, что оттепель не продлится долго, но и зима не задержится. Гинкго соскользнул на землю с глухим стуком, держа в руках какой-то мешок – прощальный подарок леди Эстреллы. Что-то с земель Меттлбрайтов в честь новой ветви семьи. То, что порадовало бы ее внука-садовника.

Переминаясь с ноги на ногу, Гинкго подождал, пока Арджент примет человеческий вид, и, наконец, осторожно сказал:

– Не уверен, что на моих землях будет достаточно тепло для этих ребят.

Арджент показательно всмотрелся в небо:

– Похолодание может иметь катастрофические последствия.

Сын опустил уши и поджал подбородок.

– Я хочу посадить их вдоль аллеи.

– Весьма и весьма уместный выбор.

Хисока, который тоже преобразился, посмотрел на саженцы:

– Собираетесь вырастить собственную рощу гинкго?

– Бабушка дала мне их из своей теплицы. Вроде как дерево-тезка, – с явной гордостью объяснил Гинкго.

– Прекрасный подарок. – Хисока поклонился: – Извините, хочу поприветствовать своего племянника, прежде чем встретиться с домочадцами.

Кот ушел, оставив Арджента наедине с неуверенно топчущимся на месте сыном. Лис мог бы заставить мальчика прямо попросить, но не стал.

– Руку.

– Хм?

– Тц. Дай мне руку. – Арджент нарисовал символ на ладони сына и тихо объяснил: – Будь осторожен. Ты найдешь то, что тебе нужно, в самом восточном углу. И помни, не выпускай мидиваров.

– Серьезно?

Было совершенно очевидно, как много значил этот жест для его сына. Арджент слегка подтолкнул мальчика в нужном направлении.

– Даже намек на весеннее тепло может раззадорить паутинку. Ты все еще боишься щекотки?

Уши Гинкго задрожали и навострились. Затем он быстро чмокнул отца, пробормотал спасибо и умчался через лужайку.

Потирая щеку, Арджент двинулся дальше по аллее. Раньше он вошел бы через кухню – как прислуга, – но прихоть заставила его подняться по широкой дорожке, ведущей к парадной двери Особняка. Уже представляя себе рощу, которую посадит Гинкго, Арджент слегка удивился, когда дверь открылась прежде, чем он дошел до нее. Лис держал свое присутствие в тайне и умел, как и Твайншафт, проскользнуть мимо чар Майкла. Но тот, что стоял у двери, не обладал чутьем наблюдателя. Арджент серьезно сомневался, что у незваного гостя вообще имелись мозги.

Жак Смайт отвесил ему небольшой поклон:

– Добро пожаловать домой, уважаемый мастер.

– Ты все еще здесь?

– Тонко подмечено, сэр. – Взгляд молодого человека скользнул по одежде лиса, его лицу. Восхищение Жака, казалось, граничило с чистым трепетом. – Это амарантийский эквивалент праздничной одежды?

– Это цвета моего клана.

Арджент изучал посеребренные кончики своих когтей. Из-за поспешного отъезда времени переодеться не нашлось. А Твайншафт посоветовал лису остаться в наряде. Для Цумико.

Жак несколько секунд шевелил губами, словно отсеивая все легкомысленные и кокетливые вещи, которые обычно говорил.

Опустив глаза, парень серьезно заявил:

– Поистине, сэр, вы – дар Особняка.

Кто-то обучал его дипломатии. И Жак решил применить это на практике? В столь ранний час? И в совершенно непривычном официальном наряде.

Арджент чуть ли не со страхом спросил:

– Что за игру ты затеял?

Жак выпрямился и одернул жилет. От галстука-бабочки до фалд фрака он являл собой образец элегантности.

– Тебе нравится?

– Никогда не нравилось, – категорически отрезал Арджент. – Что, по-твоему, ты делаешь?

– Майкл объяснил, что ты устраиваешься на новую работу – мирового лидера, – в результате чего Особняк остается без дворецкого. Поэтому я подал заявку на эту должность. – Игривая улыбка уничтожила все следы смирения. – Ты достойный образец.

Арджент устало покачал головой:

– Иди домой, Жак.

Улыбка Смайта померкла.

– Я не могу.

– Не можешь или не хочешь?

Жак поймал Арджента за рукав в безмолвной мольбе тоже явно амарантийского происхождения. Его определенно кто-то тренировал. Надо позже поговорить с Майклом.

Тяжело вздохнув, Жак прошептал:

– Я готов умолять.

– Ты знаешь как?

В ответ мальчишка поклонился в пояс и коснулся губами внутренней стороны запястья Арджента. Лис раздраженно зарычал, а Жак вздрогнул. Но дурак отчаянно вцепился в руку, как следует прижавшись лбом. Неужели готов унижаться?

Горячая слеза капнула на ладонь Арджента, а потом еще одна, и его сердце упало. Почему из всех его мучителей именно этот невыносимый малец стал единственным, кто вернулся, чтобы научиться тому, как сделать то, чего никто никогда не делал? Попросить прощения.

Осторожно положив руку на макушку Жака, Арджент пробормотал:

– Нелепый мальчишка. Подними голову.

На лице Жака читалось все – восхищение, доверие, надежда. С глубоким вздохом Арджент принял его извинения и пост. Но это не означало, что лис должен теперь любезничать с наглецом.

Закатив глаза, Арджент подавил раздражение:

– Полагаю, ты уже заручился поддержкой госпожи?

Облегчение и благодарность просияли в глазах Жака, но новый дворецкий Особняка быстро расплылся в гораздо более знакомой кривой улыбке:

– Естественно, сэр. В конце концов, я ее любимый дядя.

* * *

Убаюкивая сытого и сонного Кирие, Цумико держалась в стороне от суматохи, поднявшейся вокруг возвращения Арджента и Гинкго на родину. Почти все собрались на кухне, где Арджент подавал чай. Вряд ли до лиса вообще дошло, что ему больше не нужно заниматься подобными вещами. Санса забрасывала его вопросами о семье, нарядах, о том, как их встретили различные кланы лисиц. На этот раз Арджент отвечал откровенно.

Дис слонялся у двери, приглядывая за происходящим. Жак устроился за столом и демонстративно полировал ложки. Никто не сказал, что он наносит серебряную полировку на нержавеющую сталь. Ничего, научится.

Гинкго за спиной у Айлы тайком заправлял в ее волосы цветы. Она еще не заметила его внимания. Восьмилетняя Айла была второй дочерью Майкла и Сансы. Хисока-сенсей привез ее в Особняк, прежде чем присоединиться к Ардженту и Гинкго.

Девчушка держалась с необычным для такого юного возраста хладнокровием. И, как и Майкл, не выказывала и следа застенчивости, зато готова была прочитать лекцию любому, кто находился в пределах слышимости. На данный момент это была Лиля.

Цумико сидела достаточно близко, чтобы услышать, как Айла со всей серьезностью говорила младшей сестре:

– Когда ты придешь в Ингресс, я буду за тобой присматривать. И я стану учить тебя гораздо лучше, чем Дарья учит Аннику. И ты будешь рада, потому что я буду лучшей ученицей. Когда-нибудь все будут нами гордиться.

Всего за два дня у Цумико сложились четкие впечатления об Айле. Девочка явно хотела превзойти в глазах матери свою старшую сестру. И было столь же ясно, что она намеревалась превзойти и своего отца в глазах Хисоки-сенсея. Однако Айла не сознавала, что они уже гордились ею, правда, по причинам, которые были ей пока недоступны. Вот она и искала способы отличиться. Но при этом проявляла себя как человек добросовестный и вдумчивый. Цумико снова задалась вопросом, как Санса смогла отпустить таких чудесных детей.

В этот момент Майкл и Хисока вошли в кухню, и Айла вскочила:

– Папка! Сенсей!

Майкл забрал Лилю у Айлы из рук и улыбнулся ей, так что их и без того сильное сходство стало еще более очевидным. Она была хорошенькой стройной девочкой и глазами и цветом волос пошла в Майкла. Санса заплела темно-русые волосы Айлы и закрутила в корону вокруг головы. А благодаря стараниям Гинкго корона была сплошь покрыта цветами. Девочка даже не догадывалась об