всячески подчеркивалось: лучше дождаться возможности сделать то, что нужно, ценой минимальных издержек. В данном случае, к примеру, стоял вопрос о том, что перед открытием нового завода и наймом туда людей Rocket Lab следует хотя бы залить полы и покрасить стены. Так вот, дабы не связываться со строительными подрядчиками, чьи услуги в Калифорнии до́роги, Бек поручил Меркелю проделать всё это собственными силами. «Питер ни доллара сверху на стол не выложит, – сказал один из американских рабочих. – Что верно, то верно!»

Что более всего впечатлило Меркеля в Rocket Lab, так это решительная настроенность компании на стремительное наращивание серийного производство дешевых ракет. Всё выглядело так, будто инженеры Rocket Lab подпали под гипноз и дружно прониклись духом Питера Бека и самой Новой Зеландии.

«У них же там, в Новой Зеландии, не было никакой аэрокосмической промышленности и вообще ничего, кроме начатков гребаной теории, – говорил Меркель. – Они собирали знания по крупицам и гуглили причины, по которым SpaceX, или Boeing, или кто-то еще делали те или иные вещи тем или иным способом. А затем взяли да и научились делать всё это дешевле всех из общедоступных компонентов. Я был впечатлен мудрой простотой устройства их ракеты. Они брали что-нибудь наподобие ремкомплекта для велосипедных шин и приспосабливали к использованию на „Электроне“. Если без шуток, там реально были детали и целые узлы от гоночных машин австралийского производства, поскольку они их знали и им доверяли. Это были инженеры до мозга костей, и с лучшими мне работать не доводилось».

Юн, младший коллега Меркеля по американскому цеху Rocket Lab, сформулировал это так: «Они делали вещи внешне стремные – ни один инженер с классическим образованием такого делать не стал бы. Но у них это работало. Всегда работало».

Расширение американского офиса Rocket Lab вывело проблемы, проистекающие из самого факта его существования, на новый уровень. Соединенным Штатам никогда прежде не доводилось иметь дело с подобным Rocket Lab юридическим лицом, которое располагало бы ценнейшей ракетно-космической технологией и вело свои разработки параллельно в двух странах. Действующие в США «Правила международного оборота оружия» (ITAR[129]) запрещали американским инженерам оказывать новозеландским коллегам какую бы то ни было техническую помощь в проектировании «Электрона». Эти введенные на уровне федерального законодательства весьма серьезные ограничения были призваны пресечь любую возможность утечки знаний из области ракетостроения, чтобы они не попали не в те руки. Инженеры в американской аэрокосмической отрасли жили в страхе допустить малейшее нарушение (на уровне случайного попадания в кадр выложенного ими в сети фото какой-нибудь секретной детали) и загреметь в тюрьму.

В Rocket Lab, однако, и без американцев прекрасно знали, как строить ракеты, а потому распространение на эту компанию правил ITAR выглядело абсурдным. Новозеландские инженеры могли и сами рассказать американским коллегам много нового и интересного о ракетостроительных технологиях и поделиться готовым проектом ракеты-носителя собственной уникальной конструкции. А вот инженеру-американцу при этом было строго запрещено делиться с ними какими бы то ни было соображениями относительно совершенствования ракетного двигателя, находившегося в их совместной разработке.

«По сути, новозеландцы могли нам передавать любые чертежи, любую информацию, да и просто всё, что им заблагорассудится, – рассказывал Меркель. – Нам же приходилось со всей осторожностью следить за тем, что мы им говорили. Я, к примеру, не мог просто взять и сказать проектировщикам двигателя в Новой Зеландии, что можно его улучшить, изменив вот это и вот это в его конструкции. Но поскольку двигатели строились в США, мы могли всё то же самое подсказать на стадии запуска двигателя в производство, типа: „Проще будет его строить, если вот здесь использовать не этот материал или крепеж, а другой“. А если от такой рационализации производства совершенствовалась еще и конструкция и рабочие характеристики ракеты, так всё это можно было списать на чистое совпадение. В первые шесть или семь месяцев у нас оставалось множество неясностей относительно того, что нам можно, а чего нельзя. С ITAR всегда так: только и слышишь страшные истории о том, как людей привлекают к персональной ответственности вплоть до уголовной. Так что я для себя решил, что лучше на пушечный выстрел к этой красной черте не приближаться».

Главная ирония происходившего в эти первые месяцы заключалась в том, что двигатели строились в Хантингтон-Бич, а не в Окленде, исключительно по требованию заказчика изначально новозеландской ракеты в лице НАСА. А теперь американские ограничения ITAR мешали американской Rocket Lab производить в наилучшем виде продукцию для американского аэрокосмического ведомства. Хотя в целом американские сотрудники с Беком вполне сработались, некоторыми своими причудами он их весьма озадачивал и даже напрягал. Задачи в рамках крупных проектов он ставил перед ними лишь в самых общих чертах и отправлялся на родину, а в следующий приезд оставался недоволен увиденным и заставлял всё переделывать или начинать заново. Ладно, если придирки касались чисто косметических аспектов и Бек требовал заменить мебель или перестелить ковровое покрытие, поскольку ему цвет не понравился[130]. Но ведь ровно то же самое касалось и инженерных проектов. Бек, к примеру, потребовал за считаные месяцы наладить с нуля выпуск ракетных двигателей по десять штук в месяц, а в деньгах на покупку станков, которые, по мнению Меркеля и прочих, были для этого необходимы, упорно отказывал, хотя без них на такой уровень производительности, да еще и в столь сжатые сроки, выйти было нереально.

Над входом в офис в Хантингтон-Бич по распоряжению Бека была начертана весьма двусмысленная максима: «Всё, что ты делаешь, должно смотреться как произведение искусства. То, что выглядит как дерьмо, да еще и не работает, оставит тебя ни с чем, а то, что не работает, но выглядит фантастически, хотя бы выглядит фантастически». Это заявление резко контрастировало с излюбленной риторикой других космических компаний в духе «вперед, раздвигая границы!» – и к тому же, похоже, давало понять, что в Rocket Lab стиль ценится выше грубых материальных соображений. Американцы не вполне понимали, зачем Беку понадобилось вывешивать это кредо на самом видном месте, чтобы все посетители Rocket Lab первым делом утыкались в него. «Питер очень практичный человек, но при этом еще и с очень образным мышлением, – заметил Юн. – Эта цитата как раз и говорит о складе его личности».

Вызвало появление американского офиса и еще один неприятный для Rocket Lab эффект: люди начали сравнивать зарплаты инженеров «здесь» и «там».

Только что нанятые в Калифорнии американцы получали чуть ли не вдвое больше их новозеландских и австралийских коллег. С расширением штата американского офиса слухи о