хотелось уверенности в том, что мы не поступимся своими взглядами, – сказал Джойс. – Сомневаюсь, что новозеландцам когда-либо захочется, чтобы с их земли в космос отправилось какое бы то ни было оружие».

Позже Бек признал, что изначально недооценил объемы бюрократической волокиты на пути к коммерческим космическим запускам. Вероятно, он припозднился с началом переговоров со всеми сторонами. Хотя, с другой стороны, наличие на руках у Rocket Lab столь сильного козыря, как практически готовый «Электрон», не позволяло ни новозеландским, ни американским чиновникам отказывать Беку в рассмотрении его запросов с порога и без объяснения причин. «Мы к этому приступили уже на стадии испытаний своей ракеты, – сказал он. – То есть у нас к тому моменту не было нужды ни в американской помощи, ни в американских технологиях. Ракета была готова. Поэтому всякие разговоры о том, что нам без Америки с этим не справиться, отпали. Оставалось лишь согласовать цели».

Rocket Lab и кабинет Кея столкнулись и кое с какой критикой в отношении этой сделки. В паре статей те же самые люди, которые ранее сокрушались по поводу того, что Rocket Lab продалась американцам, теперь негодовали, что компания спелась с американским правительством и будет выступать верным союзником и ставленником США в Новой Зеландии. Впрочем, по большому счету никто в обеих странах внимания на происходящее не обращал. Ни американский официоз, ни новозеландская публика по-настоящему всерьез Rocket Lab всё еще не воспринимали.

При первом знакомстве в 2016 году Бек, как ему это свойственно, обдавал меня мощными волнами оптимизма. По его словам, компания в том же году запустит первую ракету, а вскоре после этого новые запуски станут следовать один за другим. Поскольку в цеху их завода в Окленде наличествовало много корпусов ракет на разной стадии сборки, рассказ Бека звучал вполне правдоподобно. Rocket Lab, по его словам, с 2017 года приступит к ежемесячным запускам «Электронов», а затем нарастит темпы их производства и выйдет на еженедельный график.

С 2013 года и по тот момент чуть ли не всё, что Бек предсказывал в разговорах со своими первыми инвесторами в Кремниевой долине, сбывалось как по писаному. Десятки стартапов, вдохновившись примером Planet Labs, принялись массово производить малые спутники, и всем им разом захотелось дешевых регулярных рейсов в космос. Параллельно колоссы наподобие SpaceX, Samsung и Facebook заговорили об отправке на орбиту десятков тысяч спутников для формирования собственных интернет-группировок. В мире вот-вот разразится настоящий бум ненасытного спроса на ракеты, а тут какой-то самоучка из Новой Зеландии исхитрился это предвосхитить и застолбить позицию, позволяющую капитально наживаться на всеобщем космическом умопомрачении.

История учит, что проекты новых ракет всегда реализуются с безнадежным отставанием от графика. SpaceX планировала построить и запустить Falcon 1 всего за восемнадцать месяцев, а на деле у компании ушло шесть лет на то, чтобы вывести Falcon 1 на орбиту. Но и при такой задержке это считалось историческим достижением по части темпов. Вне зависимости от того, брать за точку отсчета 2006 год, когда Питер Бек основал Rocket Lab, или 2013 год, когда его компания начала плотную работу над проектом «Электрон», его компания хотя и не уложилась в изначально заявленный Беком срок первого запуска до конца 2016 года, однако сумела подготовить свой драгоценный «Электрон» к летным испытаниям еще в первой половине 2017-го, что можно считать выдающимся достижением по части соблюдения заявленных сроков. Отправив в мае инженеров Rocket Lab в Махию готовить ракету к старту, Бек оперативно собрал еще 75 млн долларов инвестиций, доведя совокупный объем финансирования компании до 150 млн долларов. Кое-кто из богатейших новозеландцев рискнул-таки сделать ставку на то, что всё у компании сложится хорошо. А теперь на это уповала и вся нация.

У Rocket Lab уже имелись контракты с клиентами на платную доставку их грузов на орбиту, однако рисковать ими при первом запуске Бек и компания не собирались. Десятилетия истории практически гарантировали, что первый «Электрон» взорвется. Главным вопросом было, на какой стадии это произойдет. Наихудшим сценарием был взрыв на стартовом столе с уничтожением инфраструктуры космодрома и жертвами среди мирно пасущихся поблизости овец. Более удачным исходом был бы полет секунд на шестьдесят до отказа чего-нибудь на борту, чтобы Rocket Lab успела собрать кое-какие телеметрические данные о функционировании всех систем с целью внесения изменений в конструкцию последующих «Электронов» и двигателей «Резерфорд» у себя на заводе. Вершиной чуда стал бы полет продолжительностью в несколько минут с выходом на грань космоса. Наоми Альтман, инженер из Австралии двадцати с чем-то лет от роду, получила задание смоделировать весь спектр возможных катастрофических сценариев и запрограммировать так называемую систему прекращения полета, которая автоматически выключит двигатели «Электрона» при любом опасном отклонении режимов их работы от заданных параметров. Кроме того, Rocket Lab и американские наблюдатели, отслеживая траекторию полета ракеты по датчикам и мониторам, должны были иметь возможность заглушить машину вручную при малейшем намеке на ее выход из-под контроля или уход с курса в направлении, опасном для публики или населения.

Альтман до прихода в Rocket Lab в жизни не доводилось самостоятельно проектировать систему аварийного прекращения полета, но там она на протяжении последних четырех лет целенаправленно занималась изучением, созданием и испытанием именно такой системы. Можно без особого преувеличения сказать, что ей доверили проектирование наиважнейшего технологического компонента ракеты. Rocket Lab вполне простили бы неудачу при первой попытке выведения ракеты в космос, тем более что такой исход был вполне ожидаемым. А вот запуска с риском для жизни людей Rocket Lab не простят. Если вдруг двигатели ракеты не выключатся по получении соответствующей команды с Земли, это выставит Rocket Lab неуклюжими любителями. И неважно, причинит ли ракета реальный ущерб. Главное, после этого люди утратят доверие к Питеру Беку и его веселой молодой команде. Компании придется годами обивать пороги в США и Новой Зеландии в надежде испросить разрешение на вторую попытку запуска.

Двадцать пятого мая Альтман и десятки других инженеров Rocket Lab выдвинулись в Махию на первый запуск «Электрона», заявленный под игривым названием «It’s a Test»[124]. Многие из них чувствовали, однако, что даже для первой пробы подготовка к запуску была слишком поспешной – не в том смысле, конечно, что они что-то сделали без учета требований безопасности; скорее им, как истинным инженерам, хотелось бы еще много чего доработать в ракете перед ее первым испытанием. Однако доводить любой проект до ума можно бесконечно, а Беку не терпелось перейти к делу, и он пресек всяческие возражения. Непогода и так привела к