быстро настроил против себя весь конгресс, и все предложенные им меры провалились. Он хотел проводить националистическую политику, весьма широко толковать Конституцию, заставить федеральное правительство строить дороги и каналы, о которых мечтал Запад, создать национальный университет, обсерватории, поощрять эксплуатацию континента, поддерживать Банк Соединенных Штатов, защищать промышленность с помощью таможенных тарифов и сделать Америку закрытой системой. Эта «американская система» когда-то была направлена на пользу стране, но достаточно было, чтобы Адамс поддержал ее, как она тут же потеряла свою популярность. Кроме того, возрождающиеся фракционные страсти сразу обескровили национальную программу. Северо-Восток, где развивалась мощная промышленность, мог бы поддержать Адамса, а Юг от него отказался и скоро победил. Клей думал, что он принес ему альянс с Западом; Джексон предложил этот альянс Югу, и многие из бывших сторонников Джефферсона — Кэлхун, Кроуфорд, ван Бюрен из Нью-Йорка объединились с Джексоном, прекрасно понимая, что теперь он, а не Клей может получить голоса Запада. Джексон обращался к мелким фермерам, их на Западе было большинство. Он критиковал Банк Соединенных Штатов, который для заемщиков стал воплощением кредитора. Он объяснил народу, что «господа» из Виргинии и Массачусетса превратили правительство в семейный бизнес и особую касту и что теперь пришло время, когда демократией должны управлять демократы. Партия, которую он возглавлял, так и стала называться: Демократическая, тогда как партия Адамса и Клея называлась Национально-республиканская. Таким образом, под новыми именами и с исконной поддержкой Запада было восстановлено прежнее разделение Соединенных Штатов на федералистов и антифедералистов. Гамильтон и Джефферсон переродились в Клея и Джексона, ибо Гамильтоны и Джефферсоны бессмертны.

9. Избирательная кампания Джексона 1828 года началась сразу после инаугурации Адамса. Она была великолепно организована и в течение четырех лет проводилась по всей стране комитетами, газетами и устройством пышных приемов. Джексон повсюду находил союзников. В Огайо его поддерживали все те, кого волновали проблемы границ, раздражала аристократия побережья и кто считал, что «Америка начинается за пределами Аллеган». На Юге Джорджия ненавидела Адамса, поскольку он поддерживал территориальные притязания индейцев, а в целом Юг обвинял президента в том, что он пожертвовал правами штатов. Даже на Востоке ремесленники и наемные работники поддерживали демократическое движение Джексона, потому что считали, что с ними несправедливо обращаются местные власти. Наконец, ван Бюрен, ас в области стратегии, о котором Джон Куинси Адамс говорил: «Его принципы подчиняются его амбициям, а доктриной он выберет ту, которая даст ему лучший шанс подняться», был уверен, что Джексон выиграет, раз он присоединился к нему и принес ему большую часть нью-йоркских голосов.

10. Эта мощная группировка врагов, решившая не допустить переизбрания Адамса на второй срок, усложнила его политическую жизнь больше, чем жизнь любого из его предшественников. Конгресс обсудил поправку к Конституции, по которой президента должны выбирать непосредственно граждане страны, и в ходе дискуссии дело Джона Куинси Адамса — президента вопреки воле американского народа — несколько раз упоминалось в весьма неприятном контексте. Юг с горечью винил его в том, что он послал американских делегатов на Панамский конгресс — встречу недавно освобожденных южноамериканских республик. Они пригласили правительство Соединенных Штатов, которое посредством доктрины Монро гарантировало им независимость. Но Юг питал неприязнь к этим республикам за то, что они выступили против рабства; Юг опасался эмансипации рабов на Кубе и в Пуэрто-Рико, а еще больше — признания негритянской республики Гаити. Если в Вашингтоне появятся чернокожие дипломаты, это станет призывом к восстанию невольников! Наконец, сенат крошечным большинством проголосовал за поездку дипломатов в Панаму. Самые невинные действия президента становились преступлениями в глазах его мучителей. Он купил бильярд для Белого дома? Эта покупка свидетельствует о его ничтожестве — странное определение для Адамса. Он говорил по-французски с Лафайетом, который в 1825 году захотел снова увидеть страну, которую так сильно любил? Адамсу тут же припомнили его европейское, не американское образование. А что бы сказали, если бы стало известно, что он советовал Лафайету держаться подальше от революционных французских партий? Лафайет ответил, что ему шестьдесят восемь лет, что вершить революции — дело молодых, а он отправился бы спокойно доживать свой век в Ла-Грейндж. «Но под пеплом тлело пламя». Четвертого июля 1826 года, в пятидесятую годовщину провозглашения независимости, скончался Джон Адамс, отец президента, и в тот же день умер Томас Джефферсон. В своем дневнике Джон Куинси Адамс записал: «Его смерть не только очень похожа на смерть Джефферсона, но и совпадает с ней по времени, это явно говорит о милости Божьей, за что я склоняюсь в благодарном и безмолвном смирении перед Властелином Вселенной». Следует признать, что Владыка Вселенной тщательно разработал эту мизансцену и почти одновременная смерть в такой день двух уже давно примирившихся благородных соперников выглядит неоспоримо величественной.

11. Но горе не дало президенту ни малейшей передышки. Вопрос о тарифах привел к дальнейшим нападкам на него. После войны 1812 года Англия, стараясь разорить зарождающиеся американские мануфактуры, экспортировала свою продукцию, терпя при этом убытки, поэтому казалось естественным защитить американские товары с помощью пошлины. На самом деле фабрики в то время находились на Севере, но Юг тоже надеялся построить их у себя и одобрял таможенные тарифы. Позднее отношение Юга изменилось: он экспортировал хлопок, не производя готовой продукции, поэтому приходилось ее закупать. Тогда он стал враждебно относиться к тарифам. Запад выступал в их пользу, поскольку надеялся, что выручка от тарифов пойдет на финансирование необходимых ему крупных работ. Такое отношение двух сторон, поддерживающих Джексона, создало сложную ситуацию для будущего кандидата в президенты. Не только Запад, но и Пенсильвания и Нью-Йорк, пообещавшие ему свои голоса, выступали за тарифы; Юг, который должен был ему привести Кэлхун, был против. Что делать? Что говорить? Ван Бюрен, опытнейший политик, советовал Джексону просто молчать. Но его друзья в конгрессе не знали, как им голосовать. Против тарифов? Значит, потерять Нью-Йорк. За тарифы? Потерять Юг. Хитроумный ван Бюрен посоветовал пойти еще дальше администрации и установить настолько абсурдно высокий пошлинный тариф, чтобы Восток сам от него отказался, особенно если включить туда права на сырье. Новая Англия хотела продавать свое сукно по самой дорогой цене, покупая при этом самую дешевую шерсть. Эта уловка не сработала. Новая Англия, продолжая считать этот закон абсурдным, все-таки проголосовала за него чисто эмоционально, поскольку уже давно заняла позицию в поддержку тарифа. Закон был принят, так как одновременно и Юг и Запад его поддержали — назло всем и отступившись от старых взглядов. Юг пришел в бешенство. В Чарлстоне приспустили флаги. Кэлхун протестовал против «этого тарифа мерзостей», с помощью которого с Юга взимали две трети всего национального налога. Именно тогда некоторые южане стали утверждать, что штат, интересы которого ущемлены конгрессом, имеет право апеллировать ко всей нации.

Роберт Крукшенк. Инаугурация президента