будущем и принял решение уйти в отставку. Он объявил об этом удивленному народу в своем новогоднем обращении. Это был блестящий ход. В течение многих лет он заявлял, что отбудет до конца свой срок и станет первым свободно избранным президентом своей страны, который мирно передаст власть своему преемнику. Он предупреждал, что коммунисты его преемниками не будут и что он уйдет в отставку как успешный гарант защиты страны от коммунистической реставрации, хотя никогда и не разъяснял, как именно намерен этого добиться. Несомненно, самооценка Ельцина как строителя государства подтолкнула его к реализации этого видения. В идеале он предпочел бы отбыть до конца свой президентский срок, но после августа 1998 года возник более высокий приоритет: обеспечение личной безопасности – и безопасности семьи – после ухода. Напряжение между идеалистическими целями и личной безопасностью Ельцина было реальным, но он не собирался жертвовать последним в погоне за первыми.

Результаты парламентских выборов, а также опросы общественного мнения, показавшие уже высокую и продолжающую расти популярность Путина, определили время отставки Ельцина. Уйдя в конце декабря, он добился проведения новых президентских выборов, в соответствии с конституцией, в течение 90 дней. Рейтинг Путина за три месяца вряд ли мог упасть. Напротив, если подождать и провести выборы в июне, в Чечне могут случиться военные неудачи, а избиратели могут отказаться от своей поддержки Путина. Более того, Путин с большей вероятностью, чем любой из его предшественников на посту премьер-министра, пролагал Ельцину путь к безопасной и комфортной отставке.

Путин его не разочаровал. Его первым действием в качестве исполняющего обязанности президента было предоставление Ельцину пожизненного иммунитета от судебного преследования. Началась борьба за преемничество, но результат казался предрешенным. Ельцин посмеялся последним. В преддверии нового тысячелетия, на его взгляд, он перехитрил своих оппонентов, обеспечил свое личное будущее, предотвратил восстановление коммунизма, построил новую систему, сохранил территориальное единство России и обеспечил свое видение ее интеграции в мировое сообщество и капиталистическую экономику. Цена, которую страна заплатила, была огромна, за что он извинился, объявляя о своей отставке. Но альтернатива, как он не уставал повторять, была бы хуже.

Выводы

Оглядываясь назад, скажем, что второй срок Ельцина на посту президента России представляется чередой инициатив, направленных на то, чтобы постоянно выводить из равновесия политических оппонентов и политических союзников. Этот образ, в свою очередь, легко приводит нас к выводу, что все, в чем был заинтересован Ельцин, – это сохранение власти. Однако, как я уже утверждал в этой книге, это недальновидный способ мышления о политике, поскольку у политиков обычно имеются более важные заботы, чем просто поддержание власти. Соблазн сделать вывод, что власть для них – это все, становится еще больше, когда мы наблюдаем за лидерами, находящимися в политической обороне. Они склонны уделять больше внимания смене политических союзов или устранению потенциальных соперников на этом последнем этапе, чем на этапе своего нахождения на вершине. Стоит напомнить, например, что Хрущев проводил непрерывные чистки высших чиновников на протяжении всего третьего этапа своего правления. И Брежнев, и Горбачев также действовали по этой схеме. Ельцин не стал исключением. Может быть, трудно избежать того, чтобы запомнить Ельцина как дряхлого старика, увлеченного византийскими политическими интригами. Но если подумать о его политических стратегиях с 1985 года до последнего момента во всем их размахе, мы увидим человека, разработавшего серию амбициозных политических программ, где он поставил на карту свой политический авторитет и в которые он предположительно вложил свою политическую идентичность. К 1996 году он, вероятно, исчерпал себя как лидер трансформации[383]. Несмотря на это, он продолжал попытки (когда у него были на это силы) объединить более крупный политический проект со стратегией дискредитации реальных и потенциальных политических соперников. Лишь после августа 1998 года он стал выглядеть лидером, практически единственной заботой которого являлась его личная политическая безопасность.

Глава 11

Объяснение решений лидеров (1985–1999)

Основная цель этой книги – выявить особенности эволюционирующих стратегий Горбачева и Ельцина по укреплению, поддержанию и восстановлению своего авторитета как лидеров. В этой главе я перейду от описания и анализа к объяснению. Почему Горбачев и Ельцин выбирали именно такие стратегии на каждом этапе своего правления? То, что эти два человека занимают центральное место в книге, не должно заставить нас предположить, что их личные качества и убеждения всегда являлись основными – а тем более единственными – определяющими факторами их выбора. Другие факторы также определяли и формировали их поведение в те или иные моменты времени: 1) политическая организация режима и доминирующие в нем интересы; 2) идеологические традиции режима и легитимизирующие его символы веры; 3) климат мнений, преобладающий в политическом истеблишменте; 4) процесс политической конкуренции за власть и влияние между представителями элиты; 5) мобилизация социальных сил внутри страны; и 6) прямое и косвенное давление из-за рубежа.

Когда у власти находились Хрущев и Брежнев, эти факторы были относительно ограниченны, стабильны и предсказуемы. Политика являлась делом частным и определялась политическими и организационными интересами партийно-государственного аппарата и бюджетными интересами военно-промышленного комплекса. Враждебность марксизма-ленинизма к либерализму определяла границы выигрышной политической защиты. Политическая конкуренция за власть и влияние происходила в узких рамках, продиктованных политической организацией и антилиберальной идеологией. Социальные силы внутри страны находились во власти партийно-государственного аппарата; они могли косвенно повлиять на климат мнений внутри политической элиты, но не имели возможностей для автономной мобилизации против этой элиты. Давление из-за рубежа могло повлиять на отдельные решения и стабильность политических коалиций в Москве [Snyder 1989].[384] Однако возможность иностранных правительств повлиять на выбор советской политики была ограничена решимостью Советского Союза избежать зависимости от мирового капитализма и возглавить альтернативную автономную мировую систему – «социалистическое международное разделение труда» и «мировое коммунистическое движение» [Jowitt 1978]. Остается открытым исторический вопрос о том, иной ли была бы траектория советской политики внутри страны и за рубежом, если бы иной была политика США в ключевые поворотные моменты в отношениях сверхдержав. Но поразительно, насколько сильнее оказалось влияние прямого и косвенного международного давления на Горбачева и Ельцина, чем на Хрущева и Брежнева.

Влияние многих из этих факторов резко возросло после начала реализации радикальной политики Горбачева. По мере распада традиционной советской организации и идеологии резко возрастало влияние автономных социальных сил, прямого и косвенного международного давления, новых правил политической конкуренции и новых политических субъектов. Это была ненадежная почва. Старые ограничения не оказались немедленно заменены новыми ограничениями другого типа. Социальные и международные силы не сразу поспешили заменить советскую идеологию