Шрифт:
Закладка:
448
Рассуждения о том, что Ельцин упустил даже больше возможностей, чем перечислено мною, см. в [Reddaway, Glinski 2001: 636–641].
449
URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/24080 (дата обращения: 04.04.2021).
450
В личной беседе, Москва, июнь 1998 года. Подтверждения этому можно найти в [Коржаков 1997: 221; Батурин и др. 2001: 212].
451
Хаски называет последнюю из перечисленных тенденций «политикой избыточности» [Huskey 1995].
452
По словам Костикова, когда Ельцин официально уволил своего вице-президента Руцкого, он также снял члена правительства Шумейко. Последний не сделал ничего плохого, но Ельцин сказал Костикову, что Шумейко нужно «принести в жертву», чтобы «уравновесить» увольнение Руцкого [Костиков 1997:210]. Напротив, Батурин с соавторами утверждают, что Ельцин назначил «демократа» Филатова главой президентской администрации, чтобы уравновесить недавнее назначение Черномырдина премьер-министром [Батурин и др. 2001: 209].
453
В. Н. Баранец утверждает, что раздутый и непроницаемый механизм принятия политических решений в России позволил Ельцину полностью контролировать свою бюрократию, в том числе военную. Каждое второстепенное решение должно было обрабатываться множеством организаций и административных отделов и только затем передаваться президенту для окончательного утверждения. Когда Ельцин бывал неработоспособен, положение становилось еще хуже. Многие из наиболее острых проблем стратегического или тактического значения так и не решались и продолжали накапливаться [Баранец 1998: 50]. См. также в [Lieven 1998: 294–299] тематическое исследование влияния этого стиля работы на военную реформу в России.
454
Такое наблюдение делается и документально подтверждается в [Sergeyev 1998: 84ff.; Biriukov, Sergeyev 1997: 260–269]. С другой стороны, Ельцин мог очень хорошо отдавать себе отчет в том, что он делал (то есть сохранял свой политический контроль), и не сожалеть о побочных эффектах. Такую точку зрения высказывает Хаф [Hough 2001].
455
Ельцина резко осуждали за выбор «шоковой терапии» в качестве экономической реформы 1992 года, но мало внимания было уделено альтернативам: каковы были бы последствия альтернативной стратегии действий в ужасных экономических условиях того времени, как макроэкономических, так и микроэкономических? Критики расплывчато говорят о «постепенном» или «эволюционном» подходе, не уточняя, как такая политика могла бы сдержать экономический кризис конца 1991 года. Стратегии, рекомендованные советскими экономистами-реформаторами для стабильных условий 1986–1987 годов, необязательно сработали бы в условиях 1992 года. Следовательно, далеко не ясно, были ли надежные альтернативные стратегии интеллектуально доступны и осуществимы, когда Ельцин сделал свой выбор в пользу «шоковой терапии». Действительно, сравнительный анализ посткоммунистических экономических реформ показывает, что ошибка Ельцина могла заключаться в обратном: он отказался от шоковой терапии после апреля 1992 года в пользу более широкой коалиции экономических элит, тем самым поставив Россию в состояние частичных реформ, поощрявших массовую коррупцию [Hellman 1998]. Недавно некоторые суровые критики экономической политики Ельцина предложили альтернативы, которые могли бы соответствовать обстоятельствам 1992 года [Reddaway, Glinski 2001:252–255, 286–288; Hough 2001: 127–129]. Особенно впечатляют обсуждения альтернативных вариантов в [Klein, Pomer 1991].
456
Связь между альтернативами и положительной оценкой руководства Ельцина см. в [Aron 2000: 540ff.].
457
Конечно, они не заслуживают равной похвалы за это достижение, поскольку каждый из них сталкивался с разной степенью сложности при исполнении задач. Проблемы у Брежнева явно были самыми простыми, у Горбачева и Ельцина – самыми сложными.
458
Это последнее наблюдение было одной из тем работы Нойштадта [Neustadt 1960, ch. 4], хотя он обобщал это только на материале американского президентства в нормальное (то есть некризисное) время.
459
Цит. по: [Shulman 1990: 5].
