Нас часто навещают Дайя и Серена, потому что Адди гораздо комфортнее в их объятиях, чем в моих.

– Жива, – отвечаю я, хотя не совсем уверен, что это правда. Она дышит, но не живет. – И постепенно идет на поправку. Она уже говорит, иногда улыбается и даже смеется. Ее еще долго будет мотать.

Опускаю взгляд на глубокие царапины на своих руках, все еще ярко-красные со вчерашнего вечера.

Каждую ночь она мечется в постели, из ее горла вырываются крики, тело извивается. Я научился быть осторожным, когда бужу ее. Иногда она переходит в режим нападения, слепо отбиваясь от меня ногтями, убежденная, что я один из демонов, преследующих ее в кошмарах.

А днем снова становится призраком. Хотя это тоже не совсем верно – призраки в поместье Парсонс намного активнее, чем она.

И, честно говоря, я все больше впадаю в уныние. Не потому, что она потерялась в своей травме, нет, а потому, что я не имею ни малейшего представления о том, как вытащить ее из этого состояния.

Беспомощность – вот чувство, с которым я уже давно сроднился. Я не могу спасти каждую девушку на планете, но будь я проклят, если не смогу спасти Адди, пусть даже от нее самой.

– Она справится, Зейд, – уверяет Джей, похоже заметив, как потемнели мои глаза.

– Я знаю. Она сильнейшая из женщин, которых я знаю, – соглашаюсь я.

Джей кивает и передает мне букет красных роз.

– Я не хочу ее беспокоить, так что передай их от меня, ладно?

– Конечно, спасибо, мужик, – отвечаю я, принимая букет.

Его ногти сегодня покрашены в неоново-розовый цвет, и лак уже потрескался.

– Ты проверял Катерину?

Джей кивает.

– Да, она сейчас вроде Адди. Мало говорит, эмоции нестабильны. Она так молода и уже через столько прошла.

Как только Адди села ко мне в машину, она назвала два имени и попросила спасти одну из них с подсолнечного поля. Сестру Рио, Катерину Санчес. Вторым именем было имя ее куратора, Лилиан Берес.

Я не знаю, почему Адди попросила меня спасти сестру Рио, но это важно для нее. Катерина – пятнадцатилетняя девушка, попавшая в рабство к злой, жестокой женщине. Неважно, кто ее брат и как сильно я хочу его убить, – она не повинна в грехах брата и нуждается в спасении.

Найдя Адди и устроив ее, я отправил Майкла и еще одного из своих парней заняться ею. Если бы не Адди, настаивающая, что Катерина находится где-то у поля подсолнухов, поиски могли бы затянуться на гораздо более продолжительное время, но ребята смогли разыскать Катерину всего за пару дней и вытащить оттуда. В отличие от Адди, чтобы спрятать ее, они не прикладывали таких больших усилий.

Сейчас она находится в одном из моих центров, где проходит полное лечение.

– Ее брат все еще пытается скрыться?

Джей бросает на меня укоризненный взгляд.

– Ты и так это знаешь. Он все еще в Аризоне. – Когда я киваю, он чешет плечо большим пальцем и встает. – Что ж, я пойду. Скажи ей, что я переживаю за нее.

Он еще раз окидывает взглядом гостиную, обшаривая глазами каждый уголок, словно там прямо сейчас может стоять дух, испепеляющий его взглядом.

Я чувствую его за своей спиной, но кто бы это ни был, он не особо дает о себе знать. Джей поворачивается и тихонько закрывает за собой дверь, и в эту секунду по моей шее пробегает холодный сквозняк.

Я игнорирую призрака и иду наверх, чтобы проведать свою девочку. Ее мать ушла всего час назад, и после таких визитов она обычно дремлет.

Первая встреча с Сереной Рейли прошла… интересно. Адди не рассказывала ей обо мне, чего я, в общем-то, ожидал, учитывая, что их отношения разладились задолго до моего появления. И несмотря на то что я нашел ее дочь, она чувствует, что я опасен.

И она не ошибается.

Открыв дверь, заглядываю в спальню: Адди сидит, положив дневник на колени, и что-то торопливо строчит в нем, словно не в силах переносить слова на бумагу достаточно быстро. Меня охватывает чувство облегчения. Похоже, сегодня у нее хороший день – настолько, насколько это вообще возможно.

Она не обращает на меня внимания, и я прислоняюсь к дверному косяку, довольствуясь тем, что могу просто смотреть. Балконные двери распахнуты настежь, впуская свежий прохладный воздух. Пожалуй, здесь даже холодно, но, похоже, она ничего не замечает.

В последние несколько дней она все чаще пишет в этом блокноте. Не знаю, откуда он взялся, но это ее спасательный круг, и похоже, он ей помогает. Доктор Мэйбелл рекомендует мне вести дневник и постоянно записывать в него все то дерьмо, которое происходит во время спасательных операций девушек. Это лучше, чем держать все эмоции в себе и позволять им гноиться и медленно разъедать тебя, говорит она.

Еще через несколько минут Адди берет тюбик помады, не глядя наносит ее на свои пухлые губы, а затем целует страницу. Взглянув на меня, она захлопывает дневник, кладет его на тумбочку, берет салфетку, чтобы стереть пунцовую краску на губах, и наконец встречает мой взгляд.

– Вижу, ты все еще жуткий, – сухо комментирует она, комкая салфетку и бросая ее туда же, на тумбочку.

Ухмыляюсь и медленно иду к ней. Она заметно напрягается, поэтому я сажусь на край кровати, чтобы предоставить ей пространство.

Я не против нарушения границ Адди, но сейчас не тот случай, когда я готов это делать. Несмотря на то что в прошлом я действовал с ней не совсем благородными методами, меньше всего мне хочется усугублять ее травму. Она и так многое пережила; ей не нужен еще один корыстный человек, который будет брать у нее то, что она не хочет отдавать.

Когда она снова будет готова принять меня, то я не могу обещать, что не выведу ее за пределы зоны комфорта, чтобы попытаться пробудить в ней ту часть, которую, я уверен, она считает уже утраченной насовсем.

Но это требует времени и ее доверия.

Я очень терпеливый человек.

– Всегда был и всегда буду, детка, – бормочу я, одаривая ее плутовской улыбкой.

Она улыбается в ответ, и сердце в моей груди замирает.

Этот маленький знак ощущается так, будто она только что вручила мне весь гребаный мир в своих маленьких ладошках.

– Джей принес тебе розы, – произношу я, передавая ей букет.

Ее рука обвивается вокруг стеблей, и она нюхает лепестки.

– Это очень мило с его стороны. Наверное, мне стоит с ним познакомиться… Он твой друг