— На этот раз я спасу твою жизнь! — Гиз рванул Огерта к себе, взвалил его на плечо, крикнул Нелти: — Держись рядом! — и прыгнул в воду.

Каменистое дно ударило по ногам, колени подогнулись, в пояснице хрустнуло — охотник едва не упал.

— Отпусти меня! — опомнившийся Огерт пытался вырваться. — Я сам пойду!

— Ну уж нет! — прохрипел Гиз. Он уже слышал лязг оружия и доспехов, треск ломающихся веток — враг был совсем рядом. — Быстрее, сестра! — Охотник неловко обернулся, убедился, что Нелти рядом, и, широко расставляя ноги, побежал вдоль ручья вниз по течению, то и дело проваливаясь в подводные ямы, путаясь в водорослях, приглушенно ругаясь.

Слепая собирательница ни на шаг от него не отставала.

Склонившиеся над ручьем ракиты закрыли бегущих от преследования людей.

Только мутной предательской дорожкой вился в чистой воде поднявшийся со дна мелкий песок…

Утекала вперед по течению поднявшаяся со дна муть. Под ноги лезли подтопленные коряги, кривые и неприятно скользкие. Разбегались в стороны чахлые водомерки и жирные черные жуки-плавунцы. Трещали прозрачными крыльями стрекозы, носящиеся над самой водой.

Два босоногих мальчонка в закатанных выше колена штанах и девчушка в льняном платьице, держась друг за друга, брели по ручью, прячась под нависающими ветвями плакучих ив.

Огерт споткнулся, схватился за Гиза, чтоб не упасть, скривился от боли в пораненной ладони, выругался по-взрослому, выпрямился, потряс рукой.

Капли крови бесследно растворились в воде…

Там, за стеной, их уже никто не тронет, не потревожит. Там будет спокойно. Там можно забыть о неприятностях и о страхе.

Весь мир окажется за стеной…

Главное — перейти на ту сторону.

Сперва по ручью, уходящему под каменную кладку в неприметную узкую трещину. Затем по скользкому мокрому ходу, где невидимый потолок невообразимо тяжел, а стены так близки, что дышать почти невозможно. И дальше вверх по неровным опасным ступеням — кто их здесь вырубил? Люди ли?..

Вперед, сквозь стену, к свету тропою тьмы, все быстрей и быстрей, уже не имея возможности остановиться, повернуть назад, слыша частое биение своего сердца, чужое дыхание рядом и пугающие гулкие отзвуки вокруг…

Не впервые шли они этой тайной дорогой.

И разве знали они тогда, что через много лет, повзрослев, они решат пройти здесь еще раз? Догадывались ли? Предполагали?..

Возможно…

Они бежали изо всех сил, преследуемые звоном железа и плеском воды. Гиз тащил на себе Огерта, Нелти, как могла, помогала охотнику, и некромант уже не сопротивлялся, понимая, что каждое потерянное мгновение может оказаться фатальным.

Они не видели преследователей — кроны ракит накрывали ручей словно плотное зеленое облако.

И преследователи не видели их.

Пока…

Гиз обернулся, подкинул Огерта, перехватил его покрепче:

— Держись!

Когда-то Огерт был самый рослый и самый сильный в их компании. А теперь… Теперь он легкий, словно мешок с овечьей шерстью.

— Не уйти, — выдохнул некромант. — Надо принять бой.

— Успеем! — Гиз не сбавлял темпа. Он еще верил, что они сумеют обставить преследователей.

Только бы добежать до трещины, протиснуться в подземелье. Там можно спрятаться. И там можно сколь угодно долго обороняться — пока друзья пробираются в выходу, он будет сдерживать врагов, если они все же отыщут тайный лаз и по глупости своей решат в него сунуться.

— Уже близко… — шепнула Нелти. Она слышала шум маленького водопада там, где ручей уходил под стену.

Зелень крон поредела. Чуть расступились ракиты. В просвете показалась каменная кладка — замшелые неровные валуны, каждый величиной в человеческий рост.

— Успеем! — возликовал Гиз. — Я говорил!..

Там, у самой стены, возле пенящегося водопада, под берегом, нависающим, словно взлохмаченная бровь, спряталась черная трещина, прикрытая длинными космами плюща…

Ручей вильнул. Раздались ракиты, открыв каменистое пространство, заросшее лишь редкими столбиками можжевельника и невысокими кривыми березками. Развернулась, вздыбилась, вознеслась к небу величественная стена.

Гиз споткнулся, невольно вскинул голову, выдохнул:

— Успели!

А мгновением позже он заметил то, что должен был увидеть сразу: за кустами можжевельника, за чахлыми березками неподвижно, словно «сонные» мертвяки, стояли фигуры в серых плащах.

В их руках были луки.

И Гиз отчетливо видел, как дрожат пальцы, удерживая натянутую тетиву…

— Предвидение очень капризно. Им невозможно управлять, оно не послушно твоей воле. Видения приходят сами по себе и, порой, весьма некстати. Но с этим еще можно жить. Гораздо хуже, когда человек привыкает к видениям, к предчувствиям и всецело на них полагается. Он рассчитывает, что дар предупредит его об опасности. Он думает, что в этом суть дара. И ошибается… Твой дар опасен, Гиз. Опасен не для других, а для тебя самого. Однажды ты настолько привыкнешь к своему дару, что потеряешь осторожность… Может быть, я ошибаюсь сейчас, ведь я, в отличии от тебя, не умею предвидеть… Но все же, не забывай мои слова. Помни — никакой дар не заменит обычных человеческих чувств… Помни и будь очень осмотрителен…

Гиз медленно наклонился, поставил Огерта на камни, попридержал ничего не замечающую Нелти. Он понимал, что если б их хотели убить, то этой паузы не возникло бы.

Девять натянутых луков были готовы выпустить стрелы.

— Кто вы? — Гиз осторожно поднялся. — Что вам надо?

Наконечники стрел, конечно же, не пробьют кольчугу. Но хорошие стрелки будут метить в открытые участки тела. И, скорей всего, не промахнутся…

— Мы простые путники, — Гиз разговаривал с фигурами, не зная, способны ли они его понять. — Мы бежим от преследователей. Они сейчас будут здесь. Вы на их стороне? Или же нам лучше объединиться?..

Лучники стояли широким полукругом. До ближайшего их них было всего восемь шагов. Гиз, наверное, успел бы