разлепив пересохшие губы. – С помощью наручей Фантаса сделаю реальным то, что необходимо. Не дома. Вряд ли я смогу создать устойчивые и качественные жилые конструкции. Лучше не рисковать. Но проложить дороги и каналы… что-то такое, наверное, мне по силам.

Братья одобрительно кивнули. Наручи принадлежат мне. Судя по всему, их сорвало с рук Весты, когда Морос отбросил нас от трещины подальше. Но они не пропали, а вернулись ко мне. Чтобы убедить остальных, я вытянула руку, и атрибуты Фантаса оказались прямо на руках. Сжав пальцы, заставила их вновь исчезнуть.

– Завтра мы с Моросом осмотрим открытый мир. Кас, ты вернёшься домой, чтобы рассказать Майрону и архонтам о Даории и о нашем новом плане. Стоит подготовить мирное соглашение, чтобы избежать конфликтов в будущем, – раздавал указания Гипнос. – А ты, Веста, продолжишь заботиться о Камаэле. Неизвестно, восстановится ли его память, и если нет, то нам необходимо подготовить его к дурным новостям.

Бог сна устало потёр лицо руками. Я с беспокойством разглядывала его состарившийся образ.

– Это пройдёт, – заверил Морос, заметив мою тревогу. – Открытие мира забрало у него много сил. Может, лет двадцать он будет немного дряхлым и потрёпанным, но это только внешне.

– Кто это дряхлый? – возмутился Гипнос.

– У тебя седина в волосах, брат. Я не видел тебя таким с момента рождения Фобетора. Помнишь, как Пасифея сообщила, что его утащили эринии? – хохотнул Морос. – Они забрали его младенцем, потому что чувствовали связь с кошмарами, но Гипнос тогда не знал этого и решил, что они собрались его сожрать. Вот именно такое у него лицо было, когда он прибежал спасать сына, а там керы с эриниями грызутся, как дикие кошки, между собой, чтобы понянчить младенца Фобетора.

Морос хохотнул громче и ударил себя ладонью по колену. Лицо Гипноса вначале вытянулось, но следом он фыркнул и натянуто рассмеялся. Мы с Вестой тоже улыбнулись, несмотря на груз предстоящих проблем. Никто не притронулся к румяному пирогу с маком, дожидаясь прихода Кая.

– Веста, не говори ему обо мне, – тихо попросила я, невольно обдумывая будущие планы. – Не говори, что мы встречались.

Все умолкли, повернувшись ко мне. Вопрос во взгляде Весты сменился грустью, но она понимающе кивнула.

– Как не встречались, вы же… – не понял Гипнос, и я остановила его взмахом руки.

– Я про наши отношения. Прошу не рассказывать Каю о том, что мы влюбились друг в друга за этот период.

Гипнос раскрыл рот, его взгляд заметался от меня к Весте и обратно. С губ сорвался смешок, когда на лице бога сна за мгновение сменился калейдоскоп эмоций.

– Прошу не говорить об этом лишь пока. Мне предстоит стать архонтом, а я по-прежнему сомневаюсь в прочности своего положения. Кай будет постоянно пытаться меня защитить, начнёт бездумно подставлять себя, а я не могу позволить этого, после того как мы его почти потеряли, – глядя в пустую тарелку перед собой, объяснила я. Голова как ватная, и я была не совсем уверена в том, что говорю. По крайней мере, знала, что слова и мысль были правильными, но и ненавистными моей душе.

«Лучшее, что я могу, – это дать тебе свободу, чтобы ты смогла выбрать путь, где кто-то другой обеспечит тебе необходимую защиту!»

Кай уже попытался меня отпустить, однако наступила моя очередь дать ему большую защиту, отпустив его. Сейчас все его воспоминания только обо мне маленькой. Может, тогда он правда испытывал привязанность и ношу ответственности. Потом, встретив человеком спустя годы, Кай меня не узнал, что помогло нам сблизиться без тяготившего прошлого. Там родились влечение и желание. А с открытием моей истинной личности все эти эмоции соединились в глубокую и разрывающую нас на части любовь.

Я достаточно узнала о его уровне самоотверженности. Он заключил сделку на свою жизнь с отцом, основываясь на неопределённом страхе, лишь бы спасти сестру. Я не собираюсь позволять ему так же рисковать ради меня.

– Теперь я для него не более чем потерянный ребёнок. Он не видит во мне Кассию, которую полюбил. Сейчас он меня даже не знает, – с горечью поделилась я. – Каю и так предстоит узнать слишком много, поэтому я расскажу ему всё сама. Может, через пару лет, когда буду готова, а моё положение архонта станет устойчивым.

– Если ты этого хочешь, – безрадостно отозвался Гипнос.

Не хочу.

Я не могла озвучить искренний ответ, поэтому сжала губы и отрывисто кивнула.

Никто из нас не желал врать Каю, поэтому из нашей с ним истории мы вырежем только взаимные чувства друг к другу. Остальное сохраним, даже то, что мы познакомились в Санкт-Данаме. Мы также условились временно не рассказывать ему про Элиона, хотя знали, что правду удастся отсрочить не более чем на пару дней.

Кай спустился, и на кухне повисла тишина. В отличии от нас он помылся, стёр всю грязь и кровь, переоделся в чистые одежды, а влажные волосы блестели, когда он убрал их назад в подобие знакомой причёски.

Пирог был разрезан, чай разлит по чашкам, и я с небывалым аппетитом набросилась на еду. Гипнос и Морос набивали желудки с не меньшим усердием, оставив Весте право рассказать Каю о произошедшем сегодня. Она решила начать с ситуации в Даории и с открытия нового мира, чтобы подробнее объяснить Каю его смерть.

Тот внимательно слушал, время от времени окидывая отца и Мороса недовольным взглядом. Те забивали рты если не пирогом, то виски или чаем, явно избегая любых вопросов или необходимости говорить. На меня же Кай смотрел с прежним недоумением, его внимание раз за разом возвращалось к моему лицу, а я стыдливо таращилась в тарелку, не желая, чтобы он видел меня такой. Потерянной, уязвимой, с не смытой кровью и уродливо обрезанными волосами. Я старалась не трогать затылок, чтобы не вспоминать, насколько коротко и неровно там всё обрезано.

Я выскользнула из-за стола первой, говоря, что хотела бы помыться. Так сбежала от внимания Кая и ощущения собственной бесполезности, будучи не в силах ему чем-либо помочь.

Помылась я торопливо, нервно соскребая грязь и кровь. Плакать себе запрещала. У нас всё получилось. У Даории будет новый мир, а у Кая жизнь. Переправа в порядке, и, кажется, пророчества Танатоса про потерю души Гипноса тоже удалось избежать.

– У нас всё получилось, – упрямо напомнила я себе, злясь на собственное сердце, которое билось о рёбра в страхе.

Кай старался быть сильным ради меня. Теперь я хочу его защитить. Я стану архонтом, обрету достаточно влияния и знаний, чтобы остальные Дома со мной считались. Укреплю позиции Дома Раздора, а спустя годы передам венец архонта