Светило солнце, снег на улицах стал рыхлым, но при этом дул холодный сырой ветер, и Билли радовалась, что ей не нужно идти далеко. Но тут она завернула за угол и увидела длинную очередь людей, расположившихся на ступенях концертного зала. Заканчивалась очередь далеко на улице.

– Что… – шепотом начала она, но затем поняла.

Была пятница. Всемирно известный пианист выступал сегодня днем с симфоническим оркестром. Должно быть, эти люди терпеливо ожидали двадцатипятицентовых билетов на балкон, как рассказывал мистер Аркрайт.

Сочувственно глядя на них, Билли на секунду задержалась на тротуаре, чтобы посмотреть на очередь. И тут же мимо прошли две девушки. Одна из них говорила:

– Какой стыд! Это после того, как мы так старались сюда попасть! Если бы мы только не опоздали на тот поезд.

– Мы опоздали, можешь не бежать! – крикнула другая девушка третьей, которая бежала к ним издали. – Очередь тянется далеко за детскую больницу, и нам уже точно никуда не попасть.

При виде разочарования на лице третьей девушки у Билли заболело сердце. Ей немедленно захотелось вытащить из муфты свой собственный билет и подбежать к этой девушке с криком: «Возьмите мой!» Но она понимала, что это вряд ли возможно, хотя с удовольствием посмотрела бы на возмущенное лицо тети Ханны, если днем среди роскошных платьев, мехов и перьев возникнет девушка в красном свитере и шотландском берете и сядет на соседнее кресло в партере. Это в любом случае никуда не годилось – билет был один, а девушек трое. Со вздохом Билли отвернулась и посмотрела на очередь – длинную очередь, тянущуюся далеко по проспекту.

Женщин в ней было больше, чем мужчин, но и последние тоже были: веселые юнцы, очевидно, студенты, пожилые господа, чьи худые лица и потертые пиджаки говорили об утонченных душах и голодающих телах, и другие мужчины, без впалых щек и дыр на одежде. Женщины же были всякие: молодые, старые, средних лет, студентки в костюмчиках, вдовы с креповыми повязками, девушки, собравшиеся веселыми стайками, одинокие и замученные женщины.

Кто-то беспокойно переговаривался в очереди, кто-то стоял совсем тихо. Один человек принес с собой складной табурет, многие сидели на ступенях. Кто-то опирался на удобный деревянный заборчик, кто-то читал книгу, а кто-то – газету. Третьи изучали программки концерта, который надеялись услышать сегодня.

Некоторым, казалось, нипочем был кусачий ветер, но почти все подняли воротники и прятали в них подбородки. Какая-то женщина неподалеку от Билли украдкой кусала сэндвич, а за ней группка девушек щебетала над четырьмя кусками пирога, которые они ни от кого не скрывали.

Многие юные счастливые лица горели предвкушением, но много было лиц усталых и измученных, от которых Билли было больно и она чуть не расплакалась. Уже собираясь уходить, она заметила в очереди знакомое лицо – лицо, настолько бледное и измученное, что Билли немедленно поспешила на помощь.

– Мисс Грегори! – воскликнула она. – Вы выглядите совершенно больной. Вы больны?

Мгновение серо-голубые глаза смотрели на нее, не узнавая, но потом на бледных скулах загорелись красные пятна.

– Благодарю, мисс Нельсон, я здорова, – холодно сказала девушка.

– Вы выглядите такой измученной!

– Просто я уже довольно давно здесь стою.

Билли посмотрела на длиннейшую очередь, которая скопилась за мисс Грегори за несколько часов.

– Вы, должно быть, пришли очень рано. Еще нет и двенадцати, – тихо сказала она.

Улыбка тронула губы Алисы Грегори.

– Да, рано, – горько сказала она, – но это необходимо. Я хочу послушать музыку, а в такую погоду и с таким солистом желающих ее послушать будет очень много.

– Вы такая бледная! Скоро вас начнут пускать? – спросила Билли, кидая негодующий взгляд на огромное здание с серыми колоннами. Если бы она могла, то обрушила бы эти стены, открывая дорогу для усталой девушки.

Мисс Грегори выразительно пожала худыми плечами.

– В половину второго.

Билли даже вскрикнула.

– В половину второго! Это же еще через два часа! Но, мисс Грегори, вы же… вы просто не достоите до этого времени. Вы дрожите, и, кажется, скоро потеряете сознание.

Мисс Грегори покачала головой.

– Все в порядке, – возразила она, – я отлично себя чувствую. Правда, я почти не завтракала и, конечно, осталась без обеда, – она махнула рукой.

– Без обеда! Почему… Ах да, вы же не можете уйти из очереди, – нахмурилась Билли.

– Нет, – Алиса Грегори гордо задрала голову, – я никогда не ем здесь, – с этими словами она презрительно посмотрела на девушек, поедающих пирог.

– Конечно нет, – согласилась Билли, нахмурившись и прикусив губу, она о чем-то раздумывала. Вдруг лицо ее прояснилось. – Вот что! – воскликнула она. – Возьмите мой билет на сегодня, мисс Грегори, и не стойте тут больше. Кстати, тут есть отличный ресторан.

– Спасибо, но нет. Я не могу, – ответила девушка довольно резко, но при этом тихо.

– Возьмите мой билет, – попросила Билли.

Мисс Грегори покачала головой.

– Конечно нет.

– Я вас очень прошу. Я расстроюсь, если вы его не возьмете.

Мисс Грегори сделала категорический жест.

– А я расстроюсь, если возьму, – холодно сказала она. – В самом деле, мисс Нельсон, – тихо продолжила девушка, тревожно глядя на своего соседа, который был поглощен газетой, – боюсь, я вынуждена просить вас оставить меня в покое. Вы очень добры, но решительно ничего не можете сделать. Я очень благодарна вам за то, что вы послали маме цветы и книгу на Рождество, но…

– Не упоминайте об этом, пожалуйста, – быстро перебила ее Билли. В глазах ее больше не было мольбы, а круглый подбородок казался квадратным и решительным. – Если вы наотрез отказываетесь взять мой билет, то не отказывайтесь хотя бы от этого. Пойдите в какой-нибудь ресторан и поешьте. Я постою в очереди.

– Мисс Нельсон!

Билли радостно улыбнулась. Она впервые увидела, как холодная сдержанность Алисы Грегори сменилась искренними чувствами. Ее возглас был настолько недоверчив, было ясно, что он шел от сердца, как и ее последующие слова:

– Вы постоите в очереди?

– Конечно, займу вам место. Не беспокойтесь, вы его не потеряете.

Билли говорила совершенно спокойно, как будто хотела убедить всех, что стоять в очереди за двадцатипятицентовыми билетами – обычное для нее дело.

– Тут есть хороший ресторан, совсем недалеко, – сказала она. И изумленная Алиса Грегори вдруг оказалась за пределами очереди, а ее место заняла другая.

– Но, мисс Нельсон, я не могу… Вам нельзя, – пробормотала она. Но, увидев, насколько непреклонно лицо над котиковой шубкой, и понимая, что она не может вытащить Билли из очереди силой, согласно кивнула.

– Тогда я… отойду за кофе и сэндвичем. Спасибо, – сказала она и убежала.

Билли