Седой Волк утвердительно кивнул.

С лицом, отражающим полнейшую невозмутимость и уверенность в себе, Артур достал из кармана камзола уже знакомую бумажную фигурку пекаря и поставил ее на стол. Фигурка вызывающе посмотрела ему в глаза и дерзко подбоченилась.

Артуру еще не приходилось самому вскрывать отпечатки памяти, но инструкции Первого Предка он помнил хорошо. Однако там не было ничего о вызывающем поведении «отпечатков». Как ничего и не было о том, что "отпечатком" можно подавиться.

Но Артур не задумываясь принял вызов и всей своей сущностью рванулся внутрь наглого отпечатка памяти...

***

... и ощутил себя на жарком порывистом ветру.

Влажный ветер был наполнен запахами влажного леса и явственным, сладковатым ароматом тления.

Подспудное чувство опасности дало себя знать – Артур пришел сюда в привычном черном доспехе воина Степи, со своей любимой парой мечей.

Он оказался на усеченной вершине громадной каменной пирамиды, которая возвышалась на десятки человеческих ростов над плотным зеленым полотнищем буйного тропического леса. Между деревьев изредка виднелись красные черепичные крыши громадных зданий.

Изощренное чутье заставило Артура развернуться раньше, чем он понял, что привлекло его внимание.

У него за спиной, у самого края квадратной площадки в полсотни шагов по диагонали, поднимался на ноги смуглокожий гигант. Облаченный лишь в набедренную повязку, с длинным клочком черных волос, ниспадающим на левый глаз с обритой головы, тот улыбался Артуру как-то слишком ласково. Так кошка может улыбаться загнанной в угол мыши.

- Ну, здравствуй, еда... Долго же ты шла...

Всего-то десятка полтора шагов разделяло их, но с каждым шагом смуглокожий все увеличивался, и уже на третьем шаге над Артуром нависла живая гора.

- Ну и зачем так орать? Я тебя отлично слышу, – без всякого страха спросил Артур, и левым мизинцем почесал в ухе. – Кто ты, такой шумный?

- Я ПОЖИРАТЕЛЬ ДУШ!!! – прогрохотал гигант и нагнулся, как нагибаются, рассматривая муравья. – А ты, букашка, надеялся найти здесь травоядного пекаря?

- Ты не мог бы говорить потише? Пыль подымаешь.

- Тебе страшно от моего голоса? Я ОТЕЦ УЖАСА!!!

- С чего бы? Мне от твоего голоса шумно и гамно. Ты хоть понимаешь, где ты находишься?

- Этот мир будет моим!!!

- Этот мир – я и я – этот мир. И даже ты в этом мире – это тоже я. А поэтому…

Что-то пнуло гиганта под зад, заставив пошатнуться, и изумленно выпрямиться. А в следующее мгновение небо упало ему на голову, загнав по подбородок в ставший предательски податливым камень.

- Вот так-то лучше, - удовлетворенно произнес Артур, подходя поближе и заглядывая в зрачок диаметром в половину его роста. – А то надоело голову задирать.

Голова попыталась что-то ответить, но нижнюю челюсть предательски подпирал камень.

- Не старайся, я сейчас и так узнаю всё, что ты хочешь мне сказать. И что не хочешь говорить – тоже узнаю. Я вот только думаю: прокусить тебе зрачок и войти через вытекший глаз, или зайти в ухо? – Артур поднял руку и издевательски щелкнул по влажно блестевшему глазу.

И тут же поспешно отпрыгнул, укорачиваясь от рухнувших сверху ресниц.

- Отец ужаса, говоришь? Да ты сейчас даже усраться не сможешь от ужаса, букашка, - Артур был сознательно груб, мстя за попытку напугать его. - Даже пернуть не сможешь, как не тужься. Там повсюду скала. Пора тебя прояснить, я думаю…

С этими словами Артур неторопливо подошел к уху и двинулся по слуховому проходу вглубь. Сейчас его рост как раз подходил высоте прохода, чтобы идти не пригибаясь…

Смуглое лицо гигантской головы сморщилось, как у человека, которому в ухо залетел комар, но нет никакой возможности почесаться…

Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем Артур вновь выбрался на площадку пирамиды из уха гиганта.

Задумчиво обходя голову, он издевательски вел по ее щеке латной рукавицей, как мстительно царапает похабную надпись гвоздем на заборе мальчишка, пойманный на воровстве яблок. Встав перед лицом скованного камнем гиганта, воин посмотрел в громадные глаза.

- А ты, однако, шалунишка, - иронически усмехнулся Артур. - Это надо же - Пожиратель Душ?! Отец Ужаса!!! Как дышал, как дышал... Ты не смог бы зачать даже детский страх, ни то что ужас. Ты вообще ничего бы не смог зачать, ведь ты был кастратом. Не забыл? Но вот твой бывший хозяин был бы в гневе, знай он, что беглый раб назвался его именем... Хотя я забыл, он и так был в гневе, когда ты бежал. Но не бойся, здесь ему тебя не достать. Здесь никому тебя не достать. А душа твоя уже отлетела к Единому. Осталась лишь твоя память в моей памяти. Я буду возвращаться к тебе. Ты украл много интересных знаний и много интересных душ. Не скучай, лживый евнух. Я скоро приду потрошить тебя снова...

***

Когда Артур «вынырнул» в комнате, где его ожидал Первый Предок, бумажная фигурка на столе вновь свернулась трубочкой, но бумажка уже изображала не Бакисто Фурнара, а чубатого смуглого гиганта в набедренной повязке.

- Меня долго не было, великий?

- А сам как думаешь?

- Это снова урок?

- Ты, наверное, с менялами работал – на вопрос вопросом отвечаешь?

Оба расхохотались.

Артур почувствовал, как уходит внутреннее напряжение, а несостоявшаяся битва начинает «потряхивать» тело. Хотя битва-то состоялась, но оказалось противостоянием воли. А тело, которое остается телом даже здесь, во внутреннем мире, не поучаствовало, не отреагировало.

И теперь Артура трясло, как голого на морозе.

- Трудно пришлось? – спросил, внимательно глядя на него, Великий Волк.

- Легче, чем думал. Этот… - Артур пощелкал пальцами в воздухе, подбирая подходящее бранное слово, но ничего лучше выражения, подцепленного у менял, не нашел, - этот неумный поц оказался примитивен. Вся его тактика строилась на страхе и непонимании противником места действия. Но… Тот, кто смотрел глазами маленького проводника на человека, – не боится гигантов, маг, овладевший внутренним пространством, не отдаст его…

На волчьей морде читалось откровенное блаженство. Так проникновенно, словно музыку сфер, наставник слушает блестящий ответ любимого ученика, удачно передающего столь дорогие учителю доктрины и знания.

- Но объясни мне, великий…

- Нет! – решительно прервал Первый Предок. – Я не хочу объяснять. Мы сделаем по-другому. Ты будешь рассказывать мне то,