В следующий ее проход через зал на столе лежали три монеты, но служанка лишь что-то сердито буркнула в ответ. Артур не разобрал ее простонародный говор, но судя по тону, и трех монет ей показалось мало, но она снизошла обосновать свой отказ.

Мастер Фурнар начал ерзать и выказывать нетерпение, но выходить на улицу ему не хотелось. Однако и денег было жалко.

Насколько Артур понимал цены в Империи, сейчас он предлагал втрое против обычной цены

Эта «комедия нравов» стала забавлять Артура. Даже профессиональные актеры не смогли бы разыграть пантомиму «торг» нагляднее и забавнее.

Простодушное, но смазливенькое личико служанки ясно отображало и то, как ее прельщали деньги, и то, что это не первый подобный торг и ей уже доводилось брать плату из этих рук, и то усилие, которое она совершала, чтобы отказаться.

Когда служанка приняла у Артура заказ, на столе лежали уже пять монет. Чувства, отражавшиеся на лице мастера Фурнара, выражали нараставшее с каждым отказом нетерпение и настрой получить желаемое, невзирая на затраты.

Артур по-доброму позавидовал умению мастера Фурнара обустраиваться с максимальным комфортом – под рукой и добрая кухня и сдобная девка. С другой стороны – отправляясь в «веселый дом», пусть даже и для прикрытия, он рассчитывал потратить не более двух сребрушек за всю ночь. За шесть можно было устроить знатный кутеж.

Так что умению девушки задрать цену тоже можно было позавидовать.

На предложении шести монет девица сдалась. То ли жадность восторжествовала, то ли здравый смысл испугался, что более щедрого предложения может и не последовать...

Как кошечка лапкой она смахнула блестящие кругляшки и благосклонно кивнула.

К тому моменту, когда сам хозяин вынес заезжему мессиру с кухни горячее вино и ломтики ароматного сыра, мастер Фурнар отставил в сторону оловянную чашу и отправился в свою комнату.

План надо было срочно менять…

***

… на раздавшийся в зале грохот трактирщик выскочил из кухни с окровавленным тесаком в руке.

Но все оказалось прозаичнее некуда – служанка споткнулась на лестнице, да так крепко приложилась лбом о ступени, что потеряла сознание. Грохотал прыгающий вниз по ступеням медный кувшин, расплескивающий по сторонам свежую воду, которую прислуга несла постояльцу в комнату.

Ожидающий обеда мессир, в забрызганном водой зеленом камзоле, пытался приподнять обмякшую девушку. Бросив на стойку тесак, трактирщик кинулся ему на помощь.

Вдвоем им удалось усадить ее на ступеньку и мессир, пошарив за поясом, извлек склянку.

- Нюхательная соль, - бросил он в ответ на вопросительный взгляд трактирщика. От поднесенной к носу пробки служанка открыла глаза. А когда мессир ее же собственным, смоченным в содержимом склянки, пальцем потер ей виски, взгляд прояснился окончательно.

Оставив трактирщика отчитывать «неуклюжую дуру», Артур вернулся за стол, к остывающему вину и сыру.

***

Все получилось, как задумано.

Мимолетное прикосновение к спине проходящей мимо служанки жалом, спрятанным в левом рукаве камзола, вмиг «выключило» девицу и она, как подрубленная, плашмя рухнула на лестницу. Сознание настолько моментально покинуло ее, что она была уверена, что просто сама запнулась за ступеньку.

Но суть плана была вовсе не в том, чтобы служанка «вышла из игры». Совсем напротив…

***

… когда-то давно, когда отец был еще жив, и наставлял старшего сына-подростка в искусстве воспитания рабынь, он указал на кошку, которую оседлал кот.

- Смотри, сын, - говорил Сензангакона ри-Мигаш, - кот полностью поглощен своей похотью и ее удовлетворением. Но кошка… Если она сейчас увидит мышь, то вырвется от зазевавшегося кота и бросится за добычей. Кот, обманутый ее покорностью, окажется в дураках. Так ведут себя многие самки. Поэтому, никогда не обольщайся видимой покорностью рабыни. Ты будешь обманут. Покорность может быть и результатом страха, и частью обмана, хитрости, женского коварства. Только когда в рабыне раскроется ее рабская