– Постойте! – Эрик, чертыхаясь под нос, выудил на свет вторую мошну и бросил демонолову вместе с первой.

Симус взвесил в руках обе и, вроде бы удовлетворившись, подал Стойе вторую.

– Эрик, да? – Его резкий холодный взор пронзал насквозь.

– Верно.

– Следующему скажи, что, если вздумает нас обуть, мы уйдем. Точка.

Они так нагло себя держат от самоуверенности, которая куется лишь в огне коварных испытаний. Каких именно, я представляла со страхом и уважением.

Стойя убрала деньги и отрывисто кивнула Симусу, а тот натянул благодарную улыбку.

– Приятно иметь с вами дело, – шагнул он вперед и хлопнул Эрика по плечу.

Ко мне между тем направился чернокожий асаманец.

– Как звать?

– Нора.

– Ах, как свет солнца! – заключил он что-то понятное лишь ему.

Воин положил внушительную рубцеватую руку на грудь и, воткнув глефу древком в землю на манер штандарта, отдал короткий поклон.

– А мое имя – Рафик Дезак. Польщен знакомством, – проговорил он игриво, фривольно. Наши глаза продолжали свой безмолвный диалог. Его глубокий и мягкий голос напоминал кошачье мурчание.

– Приветствую, – заговорила подступившая монахиня из Мистиков. Ее же голос был умиротворяющим и спокойным, как перезвон колокольчиков на осеннем ветру. Капюшон и теперь скрывал лицо до губ.

– Это Ида, наш Мистик, – представил ее Рафик.

– Грон, шевелись! – послышался голос Симуса.

– Вот вечно так! Грон, подай, Грон, принеси! – сетовал акар в слишком человеческой, жутковатой манере.

– Этот брюзга – Грон, – посмеялся Рафик. – Стойю и Симуса уже знаешь.

– Добро пожаловать. Дорога вас не сильно утомила?

Ида и Рафик посмеялись над чем-то лишь им ясным.

– По меркам Чащи – сойдет, – ответил асаманец.

Тут к нам подошел Симус.

– Приветствую. Я так понимаю, вы здесь главная? Капитан Нора, верно?

Я кивнула. К этой минуте он уже переменил пресыщенную развязность на деловитый, серьезный вид. Мы обменялись рукопожатием.

– Симус, если не ошибаюсь?

Главарь коротко кивнул и оглядел разрушенный город.

– Чьих рук дело?

– Разбойники постарались.

– А церковь?

Понятно, что именно его тревожит.

– С западной стороны обвалилась крыша, но здание стоит и подвал не тронут.

Симус кивнул и посмотрел на Иду. Та улыбнулась из-под покрова.

– Должен выдержать.

– Должен или выдержит? Проверь все лично.

Девушка кивнула.

Краем глаза я заметила в стороне от нас невредимую, но грязную девчушку. Она скромно подошла к нам. Как, должно быть, ее пугал окружающий мир!

Я присела на колено, равняясь с ней глазами.

– Что такое?

Она нерешительно переминалась, понурив голову с безобразной шапкой растрепанных волос. Что любопытно, девочка смотрела не на меня, а на Иду.

– В чем дело? – продолжила я. – Где твои мама с папой?

И вновь молчание. Тогда я зашла с другой стороны:

– Хочешь поговорить с ней? – Я показала на Иду.

В какой-то миг начало казаться, что бедняжка немая. Вполне возможно, ведь в ответ она лишь робко кивнула.

Я выпрямилась и бережно подвела за плечо девочку к монахине.

Едва подняв глаза, малышка содрогнулась всем телом и попятилась в меня – как я успела заметить, без кровинки в лице.

Стесняется? Непохоже. Я проследила за ее взглядом, устремленным под капюшон Иды – что там такого пугающего?

– Не бойся, дитя. – Голос монахини был безмятежен, как океан в штиль, подернутый мурашкой ряби. Она потянулась к капюшону, но Рафик схватил ее за руку.

– Ида, кругом люди! – полушепотом предостерег он, словно она не знает.

– Значит, пусть увидят. Расхотят играть с огнем.

Асаманец неохотно отпустил ее, позволяя стянуть белый капюшон.

При виде того, что скрывала монахиня Мистиков, вся толпа ахнула в один голос со мной. Ее изящный подбородок и небольшие тонкие губки напоминали кукольные; фантазия дорисовывала лицо хрупкой красоты – но эта иллюзия жестоко разбилась о действительность. Верхнюю половину уродовал розовый, в сетке сосудов, шрам от чудовищного ожога. Даже глаза сплавились в такую кашу, что желудок к горлу подступал. Ида, однако же, встретила наше шумное потрясение улыбкой.

– Узрите, люди! – возвысила она голос. Он все равно звучал тем же спокойным перезвоном. – Вот чем заканчивается встреча с демоном. Вот что значит их недооценивать! Помните об этом, когда захочется подойти к клетке.

Монахиня вновь медленно покрыла лицо и повернулась к девочке, которая так и не оправилась от испуга.

– Не бойся.

Ида присела возле ребенка и бережно взяла ее руку в свои, а затем приложила к лицу под капюшоном, позволяя ощупать неровные шрамы и давая понять, что она тоже человек.

Это поуспокоило девочку, хотя она все равно держалась ужасно скованно.

– Как тебя зовут? – спросила Ида.

– Г‑гритта.

– Гритта. Дивное имя, – ласково произнесла слепая. – Так что же ты хотела, Гритта?

– Мама очень заболела. Может, вы посмотрите?

Ида кивнула.

– Конечно, дитя. – Она любовно положила ей руку на волосы. – Беги, я скоро подойду.

Гритта позволила себе слабую, но живую улыбку и поспешила прочь. Ида, встав, повернулась в мою сторону – и я вдруг поняла, что не в силах на нее смотреть.

– Право, не нужно меня жалеть. – Она будто почувствовала, как мне неловко. – Я отнюдь не бессильная калека.

Я кивнула, не зная, смогу ли держаться хладнокровно. Как вообще при ней не сконфузиться?

– Раненых много?

– Да, в наших палатках. Мы разбили полевой лазарет.

Ида кивнула.

– Я постараюсь помочь. – Она повернулась к демону. Его грудь свирепо раздувалась, а злобные огненные точки глаз следили за Идой. Так смотрит заточенный в неволе дикий зверь. – Но сначала нужно перевезти демона.

Его рык пронизал меня до костей.

* * *

Клетку протащили по улице мимо домов. Городские расступались перед ней, наблюдая за нашей процессией округленными от страха и любопытства глазами.

Бестия с ревом колотила решетку. Огонь касался льда на прутьях, и демон отдергивал кулаки, смотрел, как увядает пламя на руках.

Двери церкви для нас заранее распахнули, а скамьи сдвинули к стенам, чтобы точно вместить клетку.

Там, где обвалилась часть крыши, сидел зловещего вида ворон. Черная голова дергалась и вертелась, точно отдельно от тела, сама по себе.

Справа за малозаметной дверью, сложенной гармошкой, располагался шаткий деревянный веревочный подъемник с блоками. Вид его не внушал доверия.

Ида продолжала нашептывать тайные слова, заново освящая пострадавшую церковь, а в это время акар Грон закатил клетку на помост. Весь подъемник затрещал под ее тяжестью.

Как объяснил Рафик, ее прежде тянул конь, но тот в панике вырвался и убежал под гору. Стихало вдали его перепуганное ржание, таяло до зыбких отзвуков, а затем раздался хруст костей.

В церкви было душно и затхло – и неестественно тихо, словно здесь нашли пристанище фантомы всех, кто за сегодня пал.