– Ну и что, что спартанский праздник. Лакония – тоже Эллада. Взять, к примеру, элевсинии – афинское торжество, а справляется во всех полисах…

Теперь он обращался к гостям:

– Можно отправить реликвии под видом даров эллинам Бактры от эллинов Капишы для украшения храма Аполлона. Закроем их тканью, положим сверху что-нибудь, например, расписную керамику… ассакены в телеги не полезут. Гиацинтии – самое подходящее время для обмена подарками.

– Теперь это храм Митры, – заметил Куджула. – Я там был.

– Но община Аполлона ведь осталась? Нужно довезти груз до Бактры, а иудеи найдут, куда спрятать сокровища… Да хоть в синагоге. Храмы Аполлона есть во всех странах, лежащих между Бактрианой и Палестиной. Так и повезете: по документам Аполлону, а фактически будете прятать в синагогах. Главное, чтобы оккупанты не помешали вывезти их из Паропамиса. Но об этом пусть пекутся ваши эксилархи, – стратег произнес последнюю фразу, обращаясь к Иешуа.

Друзья оживились, практичный подход стратега вселял в них надежду на успех.

– В общем так, – подытожил Агенор. – До начала гекатомбеона осталось семь дней. За это время я запущу голосование в Городском совете. Еще надо составить программу праздника, выделить средства на его проведение и оплатить работу глашатаев. Когда будет известна дата начала торжеств, мы еще раз встретимся, чтобы тщательно обсудить детали. Везти пока нечего, если я вас правильно понял.

Иешуа обреченно кивнул. Друзьям предстояло выполнить самое главное – найти реликвии.

– И вот еще что, – стратег помедлил, подбирая слова. – Поймите меня правильно… Деимах, конечно, друг мне… Но дополнительные расходы на организацию гиацинтий – это серьезное бремя для городской казны… Лето засушливое, пшеница может не уродиться… Так что, если вы возместите… Я с благодарностью приму от вас донатив.

– У нас нет таких денег, – растерянно проговорил Иешуа.

– Но ведь будут, – стратег хитро посмотрел на него.

– Хорошо, – сказал иудей, подумав. – Городской совет не останется в накладе.

– Благодарю за понимание, – осклабился Агенор. – Кстати, имейте в виду, что у меня, как у главы города, хранятся дубликаты ключей от всех общественных зданий, в том числе от храмов…

Оставалось последнее дело.

Куджула предыдущим вечером узнал у ханщика, где находится деревня светлокожих людей с вьющимися волосами. Друзья отправились за городские ворота, перебрались через цепь оврагов, затем перешли вброд речку Асхаран и оказались перед степью Татарангзар.

Сильный восточный ветер закручивал на высохшей земле пылевые вихри, бросал в глаза глиняную крошку, гоняя по степи колючие шары перекати-поля.

В фарсахе пути отсюда возвышался хребет Зингар. Добравшись до него, путники увидели большую деревню, которая имела странный вид – больше походила на укрепленный военный лагерь, чем на жилище мирных фарсиванов. Поселение охватывала земляная насыпь, утыканная кольями. Проходом служили массивные ворота из дубовых колод. Сейчас они были распахнуты – мальчишка прогонял небольшое стадо коз.

– Я похожий лагерь видел по дороге в Тадмор, – сказал Иешуа. – Только у него стены были выше, а по углам стояли башни… Еще я помню ров с водой. Римляне называют такое поселение «каструмом».

Стражник окликнул их на странном языке. Убедившись, что его не поняли, спросил по-гречески: «Кто вы, и что вам нужно?» Затем повел гостей к форуму. Проходя по поселку, путники удивлялись его строгой планировке: улицы прямые, добротные каменные дома стоят на одинаковом расстоянии друг от друга, а в центре расположена прямоугольная площадь с хорошо утоптанной землей – сразу видно, что не пустует.

Вскоре они сидели в просторном доме, хозяина которого стражник назвал «префектом».

– Меня зовут Маркус, – сказал широкоплечий мужчина с густой окладистой бородой. – Я начальник лагеря, по-вашему архонт или стратег… Короче, все в одном лице. – Это не по-нашему, – ответил Иешуа. – Я иудей, а Куджула кушан.

Увидев на лице римлянина удивление, он вкратце рассказал, как они добирались до Капишы. Когда тот узнал, что в его доме сидит кушанский скептух, то приказал жене накрыть на стол. Затем Иешуа сообщил ему о цели путешествия.

Реакция префекта была такой же, как и стратега Агенора.

– Золото? Кто ж его просто так выпустит из Капишы?

Иешуа терпеливо объяснил:

– Есть договоренность со стратегом о том, что реликвии повезут под видом даров общине Аполлона в Бактре. Эксиларх обещал выделить пятнадцать крепких мужчин для охраны, больше не может, потому что община маленькая… До Бактры обоз будут сопровождать гиппотоксоты Агенора. Но… у нас могут возникнуть трудности. Поэтому мы здесь.

– Что вам нужно?

– Помощь италиков при вывозе реликвий из схрона.

– Так вам же эллины помогают, – притворно удивился Маркус.

– Храм Анахиты находится не в Капише, а в Ортоспане. Власть стратега не распространяется на территорию за пределами полиса.

– Да знаю я. Ортоспана… Как ты отблагодаришь нас за помощь? – без обиняков спросил префект.

– Вы можете сопровождать обоз до Палестины, там сядете на корабли и вернетесь в Рим. Вы ведь римляне. Дорожные расходы я беру на себя.

Маркус нахмурился. Налил себе вина из кувшина, выпил.

– Римляне, говоришь… Шестьдесят пять лет назад триумвир и проконсул Сирии Марк Лициний Красс нарушил мирный договор с Парфией. Он пересек Евфрат, а затем без объявления войны вторгся в Месопотамию. Красс вел за собой семь легионов, конницу, а также войска союзников – всего пятьдесят тысяч человек. В составе армии были италики, галлы, эллины, сирийцы, бедуины… Сначала они долго брели по песчаной пустыне под безжалостным слепящим солнцем, глотая пыль. Потом их атаковала конница Орода, но сразу отступила… Красс погнал голодных и утомленных походом людей вперед, чтобы догнать врага. За дюнами их ждала засада. Внезапно пустыня наполнилась гулом и лязганьем: катафракты скинули плащи, открыв сияющие на солнце кольчуги из маргианского железа, расправили искрящиеся шелковые знамена… Опустив пики, они бросили коней в карьер. Римляне едва отбили первый удар, когда на смену тяжеловооруженным всадникам пришли конные лучники. Казалось, дождь из смертоносных стрел не закончится никогда. Легионеры бросались в атаку снова и снова, но летящая с неба смерть не щадила никого… Погиб отряд Публия, сына Красса… Потом сам Красс был захвачен в плен и казнен… Парфяне истребляли бегущих в панике с поля боя легионеров целыми когортами. Спастись сумели только десять тысяч воинов. Но они попали в плен и были угнаны в Маргиану. Лишь квестор Красса, Гай Кассий, сумел вернуться в Сирию с отрядом в пятьсот всадников…

Префект снова плеснул в кружку вина, залпом выпил.

Затем продолжил:

– Мой дед, италийский прокурсатор[182], был среди военнопленных, которых Ород насильно поселил в Антиохии Маргианской. Их не сделали аншахриками