ему шею, а другой – грудь. Поразмыслив, Джек стащил в ту же яму тело Крыса, и туда же кинул проклятую флейту, переломив её о колено, а сверху закидал ветками и дёрном. Жор был слишком тяжёл, и потому он просто забросал его кое-как хворостом и землёй, обернувшись лисом: лапами рыть было сподручней, чем руками. На погребение это походило мало, но больше ничего Джек сделать не мог, а жечь не рискнул – он и так еле стоял на ногах и побоялся, что от вони попросту вырубится.

А дела ещё были – и важные.

Яма с пленницей, по счастью, обнаружилась именно там, куда указал Пачкун. И лестница тоже. Сдвинув в сторону щит из веток и дёрна, Джек посветил вниз импровизированным факелом из сушняка и крикнул:

– Эй, есть кто живой? Мне в трактире сказали, что люди пропадают… Вы там как, совсем пропали или ещё нет?

Внизу послышались странные звуки, не то кашель, не то смех, а потом женский голос, дрожащий и осиплый, ответил:

– Ну, конечно, пропала, но вроде жива…

У Джека отлегло от сердца: если человек может шутить, то надежда всяко есть. Он спустил вниз лестницу – до дна оказалось не так далеко, метра четыре – и кое-как, с горем пополам вытащил наружу средних лет женщину спортивного телосложения, с коротко остриженными тёмными волосами и ясными серыми глазами. Возможно, когда-то она и была красивой, но сейчас выглядела чудовищно – одна сплошная гематома. От одежды остались лохмотья; бок кровоточил. Почти не встречая сопротивления, Джек промыл ей рану чистой водой, жалея, что не запасся в городе лечебными мазями у какой-нибудь ведьмы в лавке. Затем порылся в дорожной сумке, достал чистую рубаху и помог пленнице одеться… Стягивая воротник, она растерянно глянула на него и сказала, кажется, впервые полностью осознавая происходящее:

– Так ты правда пришёл меня спасти?

– Ну да, – кивнул Джек. И добавил честно: – Правда, не обязательно тебя. Просто кого-нибудь.

Женщина растерянно моргнула… и вдруг привалилась к его плечу, беззвучно всхлипывая. Джек не знал, что делать, можно ли её обнять или лучше не стоит, а потому только пялился в редеющую темноту над болотами, ощущая, как начинает накрапывать тихий дождь… и гладил вздрагивающие под рубашкой плечи, легонько, почти невесомо.

Через некоторое время рыдания смолкли. Женщина почти перестала дрожать, дыхание её выровнялось… а потом она попросила очень-очень тихо:

– Отведи меня в деревню Потерянных Голосов. Отведи меня к её королеве.

И Джек понял, что отказать не сможет.

Не сейчас.

Глава 15. ПОТЕРЯННЫЕ ГОЛОСА

Пообещать, конечно, проще, чем исполнить; но иногда случается и так, что даже говорить – и то невыносимо тяжело.

Заночевать вблизи от лагеря Крыса они не рискнули и почти сразу отправились в путь. Спасённая женщина оказалась куда сильнее – и упрямее – чем можно было предположить. Хотя на первый взгляд она была похожа на треснувший хрустальный бокал: и смотреть-то страшно, не то что притрагиваться – лопнет же, рассыплется колючими прозрачными осколками… Как назло, Джеку изменила привычная болтливость. К тому же соображал он туго, что куда хуже; а ведь где-то поблизости могли шнырять другие члены банды – да и помимо них тварей на болоте хватало.

– Я видела больших чёрных птиц, – рассказывала пленница, кутаясь в рубашку, пока Джек обыскивал лагерь в поисках хоть какой-то сносной сменной обуви – сапоги у женщины отобрали с самого начала, чтоб сложнее было бежать. – С человека ростом, наверное. Клюв вот такой, метр почти… А лапы похожи на человеческие руки, только искалеченные. Я этих птиц и севернее встречала, но там они мельче. И трусливее: кинешь им кусок мяса – они долго примеряются, прежде чем схватить… А когда убегают, то тень у них становится лошадиная, и они кричат: бурби-бурби-бу! Смешные такие.

– Мне говорили, что есть чудища, которые так и называются – бурби, – откликнулся Джек. Он никак не мог вспомнить, кто ему об этом рассказывал, но образ всплыл перед глазами почти мгновенно: огромная чёрная птица с комично массивным клювом. – Их и правда можно не опасаться, потому что на сушу они не выходят.

– Похоже на правду, – кивнула она. – А ещё я встретила по пути сюда человечка в красном колпаке, очень злого, с большой деревянной дубиной. Он вызвал меня на бой, а когда я отказалась, то плюнул себе под ноги и сказал, что всё равно мне скоро помирать. И исчез. А потом я попала сюда, и… Меня зовут Грейс. Грейс Макбрайт.

Он колебался с ответом секунду, но всё же сказал:

– А я Джек.

– Знаю, – улыбнулась она. – Тебя все запомнили, наверное. Джек Эйден, парень, который выставил Неблагого на посмешище… У них телега была, там, в стороне. Заколдованная, наверно, иначе по болоту и не проедешь.

Джек с облегчением выдохнул. Потрошить пропахшие дымом – и чудом уцелевшие – сумки разбойников было неприятно до тошноты; то и дело мерещились пятна крови.

– Тогда схожу посмотрю, что оттуда можно забрать.

– Копьё, – тихо попросила Грейс, когда он отошёл уже метров на двадцать. – Посмотри, нет ли там моего копья.

Телега отыскалась за холмом, под большим кустом бузины. Видимо, и правда зачарованная – грязи на ободах колёс не было, да и под днищем тоже, словно она сюда прилетела, а не приехала. Задерживаться дольше было уже рискованно, и Джек быстро обшарил телегу; к сундуку, отчётливо попахивающему кровью и металлом соваться не рискнул, сообразив, что там тоже могут быть чары, только злые… но и без того улов оказался неплохой: пара новых крепких сапог, может, и великоватых для Грейс, но зато очень мягких, добротные штаны из бархатистой ткани и коричневый плащ. В одном из дорожных мешков отыскался ещё один туго набитый кошель. В другом – лёгкий нож с серебристым лезвием.

Небольшой, по женской руке, не по мужской; стало быть, тоже краденый.

Копьё нашлось тоже – у самого борта, завёрнутое в холстину; когда Грейс его увидела, то вцепилась, как утопающий в соломинку, да так и не выпускала потом, даже во сне.

Первый переход был самым мучительным, самым длинным. Опасаясь, что другие члены банды могут отправиться по следу, Джек завязал себе и Грейс на поясах узлы, отводящие взгляды; на большую дорогу