Шрифт:
Закладка:
Когда я беру в руки фотографию сестер, в комнате появляются они сами. Я возвращаю снимок на место. Эрика медленно ведет Индию под руку. На той домашнее платье, и выглядит она гораздо старше сестры. Может, дело в парике с крупными локонами, подходящем скорее для пожилой дамы. Она улыбается мне.
– Индия, – шепчу я, вставая. – Индия.
Она теперь на пару дюймов выше меня, и ей приходится наклониться, чтобы положить голову мне на плечо. Я прижимаю ее к себе.
– Индия, ты меня помнишь?
Она снова улыбается, но не отвечает.
48
Монтгомери
1973
Мама испекла для Уильямсов торт по случаю вынесенного в нашу пользу вердикта и благополучного возвращения Эрики. Как человек искусства, она умела творить чудеса с кремом. А в этот раз, украшая торт, она напевала. Я запомнила, потому что впервые за долгое время слышала, как она поет. После возвращения из Мемфиса мама ни разу не зашла в мастерскую. Мы с папой только обменивались взглядами, ломая голову над такой переменой. Каждый день мама с тетей Роз садились на пол, брались за руки и медитировали, выпевая очередную мантру. Они заваривали чай и слушали тантрическую музыку. Роз уверяла, что волноваться нам не о чем: мама по-прежнему христианка. Папа в ответ посмеивался.
Тетя Роз решила остаться на День благодарения. Папа хотел пригласить гостей, мы не возражали. Он договорился с мистером Сингхом, что тот приготовит ужин, а Мэйбл Тернер, тоже решив внести вклад, собиралась принести поджаристых кукурузных кексов, которые любила Индия. Мы с тетей Роз украсили дом искусственными сосновыми шишками и фигурками индеек из бумаги. Время от времени она выходила на задний двор, чтобы покурить. В такие минуты я замечала, какая тишина воцаряется в ее отсутствие. Тетя Роз наполняла дом своей энергией, и я понимала, что с ее отъездом атмосфера изменится.
Вечером в День благодарения первыми пришли Лу и его жена Дженна. Она оказалась совсем не такой, как я представляла. Зная, что Лу с головой уходит в работу, я была уверена, что жена его покладистая и мягкая. Но нет. Уже по рукопожатию стало ясно, что мягкотелой ее точно не назовешь. Дженна сразу мне понравилась: во взгляде читался острый ум, а о деле Уильямсов она, судя по всему, знала не меньше, чем я.
А еще Дженна была беременна. Явно уже третий триместр. Зайдя в кабинет, она оперлась рукой о спинку барного стула.
– Может, сядете? – спросила я.
– Да нет, все нормально.
– С ума сойти, Лу. – Я повернулась к нему: – Какой срок?
– Сивил работала моей помощницей, – сказал он жене.
– Я знаю.
– До родов примерно месяц, – ответил на мой вопрос Лу.
– И вы так и живете в разных городах? – спросила мама, которая явно тоже была под впечатлением от живота Дженны.
– Слушай, у молодежи нынче все по-другому. – Тетя Роз кинула пачку сигарет в сумку и прошла за барную стойку. – Я могу их понять.
– Дженна ездила туда и обратно, но сейчас обустроится тут, пока не родится ребенок.
– Ездила из Сельмы? – удивилась мама. – В таком положении?
Тетя Роз выставила на стойку два бокала.
– Кто-нибудь будет вино?
Я отвела Лу в сторонку и прошептала:
– Лу, ты ведь уже понимал, что Дженна ждет ребенка, когда решил помочь Уильямсам?
Он кивнул.
– И тебя так взволновало то, что девочек стерилизовали, поскольку ты сам готовился стать отцом?
– Сивил, ты уже достаточно хорошо меня знаешь. Я бы в любом случае взялся за это дело.
– Просто пытаюсь сложить картинку.
– Как сложишь, не забудь меня просветить, – сказал он.
Следующими пришли Ралси, а с ними Алиша. Я обняла ее, и мы постояли так какое-то время. Миссис Ралси попросила Тая принести из машины кастрюлю с похлебкой из листовой капусты, а сама устремилась к маме, и я расслышала, как она извиняется, что не находила времени повидаться. Мама отмахнулась от извинений и спросила, как продвигается дело Таскиги. Это положило начало долгой беседе.
Алиша помогла мне расставить блюда на столе так, чтобы до всего можно было легко дотянуться и без задержек отнести в столовую.
– Как Лу мог скрывать, что у него жена беременна? И при этом сутками торчать у себя в конторе? – спросила Алиша.
– Я тоже об этом думаю. Она, кстати, работает в юридической фирме в Сельме.
Алиша покачала головой.
– Мы теперь живем в другом мире, скажи?
Я достала блюдо с макаронами и поставила его возле кукурузных кексов.
– Дженна сказала, что внимательно следила за делом. Надо спросить, каковы, по ее мнению, шансы отсудить компенсацию.
– Уильямсы приехали. – Тай заглянул на кухню и тут же исчез.
Я протерла поверхность рабочего стола, хотя уже протирала его пару минут назад. Мэйс прежде не бывал у меня дома, а папа, судя по всему, все еще подозревал, что между нами что-то есть. Но нет, ничего не было и не будет. После того, как пропала Эрика, Мэйс отдалился. И я тоже. Один поцелуй на диване в гостиной – это пустяк.
Алиша коснулась моей руки:
– Сивил, он в тебя влюблен.
– Кто?
Прежде чем она успела ответить, на кухню влетели Эрика и Индия, которая тут же обняла меня. Я убрала ей за ухо выбившуюся прядку и ногтем пригладила бровь. Краем глаза, из-за плеча Индии, я наблюдала за Эрикой. После возвращения домой папа осмотрел ее и не нашел никаких тревожных признаков. Сказал, что она просто устала и ей нужен отдых. Но мне Эрика казалась настороженной, отчужденной.
– У меня есть пара новых пластинок, – сказала я, надеясь заинтересовать ее.
Я купила их после того, как Эрика исчезла, и пообещала себе, что обязательно позову ее послушать эти пластинки, если она найдется. Я еле сдерживалась, чтобы не подарить ей и сам проигрыватель. Он радовал бы ее сильнее, чем меня. Но я не могла больше так поступать. Не могла пытаться купить для них исцеление.
– Пойдем.
Девочки прошли ко мне в спальню, и я предложила им закрыть дверь, потому что папа уже включил музыку в кабинете. Так им будет лучше слышно. Когда я выходила из спальни, Эрика объясняла Индии, как поставить пластинку, не поцарапав ее.
Миссис Уильямс чинно сидела в кресле-бочонке в углу кабинета. Тетя Роз, занявшая соседнее кресло, спрашивала ее, вошла ли та в контакт со своим тотемным животным.
– А то, – насмешливо отозвалась миссис Уильямс.
Роз это ничуть не смутило, и через пару минут миссис Уильямс уже улыбалась ей
