Шрифт:
Закладка:
…Дарья открыла глаза, когда до рассвета было ещё далеко. Её снова посетил сон. Тот самый, который на протяжении почти девяти лет заставлял её вздрагивать и просыпаться в холодном поту. Тот, который однажды едва не стал реальностью… Если бы брат и сестрёнка не взяли грех на душу, их бы там всех убили. Разве что ей самой дали бы пожить ещё несколько часов. Во сне как правило всё заканчивалось плохо.
Но в этот раз финал сновидения был совсем другим. Теперь между ней и обидчиками словно из-под земли вырастала самая что ни на есть настоящая крепостная стена, сложенная из тяжёлых каменных блоков. И брат не становился высококлассным диверсантом, и сестрёнке не надо было выжигать свою душу до пепла. Кто-то сильный, недобрый, но доброжелательно относящийся именно к ней прикрывал в этом сне их всех… Должно быть, это просто психологическая реакция на всё, что случилось за минувший месяц.
Подумать только — ведь и правда, месяца ещё не прошло, как познакомились. А сейчас он спит рядышком, и его лицо снова такое спокойное, умиротворённое, словно видит хороший сон. Не любовник — законный супруг. Честно признался, что старался обойтись без венчания, но так как это был единственный способ её заполучить, решился. И использовал ситуацию с максимально возможной для себя выгодой: выбил из церковников больше податей, накрепко привязал к себе гостей из будущего и разворошил осиное гнездо среди титулованных, заставив тайных врагов стать явными… Здесь он либо лукавил, либо просто испытывал её.
Дарья никому ни словом не обмолвилась о том, что сумела в нём разглядеть чуть ли не с первой же встречи. Реальный, живой образ России будущего, несмотря ни на что, оказался для него настолько привлекателен, что поразившая в своё время Петра Алексеевича Голландия померкла и растворилась в туманной дали. А немногим позднее у этого образа появилось конкретное лицо. Её, Дарьи Черкасовой, лицо.
Пусть. Она приложит все усилия, чтобы такое положение продлилось как можно дольше. Ведь для неё он — не историческая фигура, не царь большой страны, а просто любимый человек. Живой, настоящий, со своими достоинствами и недостатками.
И, да, историю они изменили теперь так, что вернуть всё в состояние «как было» не получится ни при каких обстоятельствах.
7
— Вот здесь, в этом лесу, у нас кое-что прикопано, — Евгений положил на стол копию карты с пометками. — Как раз где мы в прошлом году давали шведам прикурить. Когда уходили, всё приданое с собой взять не смогли, там штуковины очень уж заметные. И увесистые.
За всеми свадебными и переговорными делами они смогли собраться «малым тайным советом» только в двадцатых числах января. И кабинет вроде тот же, и Пётр Алексеич, а вот состав пришлось немного расширить. Добавились два человека — Дарья и сержант-бомбардир Корчмин. Особого шока при известии, что эти странные люди суть пришельцы из грядущих времён, Василий не испытал. Только заявил, что это многое объясняет, и принял как данность. В остальном — не изменилось ничего.
— Сколько телег потребуется для вывоза сего клада? — Пётр Алексеич оценил количество захоронок, помеченных на карте.
— Не меньше двадцати. И случайных людей в этом обозе быть не должно, — сказал командир «Немезиды».
— Уговариваться о выдаче Карлуса будем на лето, — произнёс государь. — К тому часу его гарнизоны будут готовы выйти из крепостей, а корабли условленные в Ригу пригонят. Шереметев и Головин пойдут занимать Нотебург и Ниеншанц. Сам с полками и обозом пойду до Нарвы, затем до Риги, где мы с братцем моим драгоценным наконец простимся. Вы — со мною. Половина из вас останется в Нарве и займётся тем кладом. Другая половина сопроводит Карлуса до новой границы, чтоб с ним чего не приключилось по пути. Далее станем возвращаться через Нарву, где ваши люди уже всё откопают и приготовят к отправке. После того выступим вдоль берега к Ниеншанцу, осмотрим окрестности. А уж затем пойдём на Новгород. Там нас будет ждать один человек, коего вы, возможно, также знаете.
— Яков Брюс, — уверенно заявила Катя, снова работая живым справочником. — Артиллерия, порох и прочие взрывоопасные дела на нём, насколько я помню. Он и тогда сидел в Новгороде.
— Я же сказал — знаете, — рассмеялся Пётр Алексеич. — Ему велено учинить литейные мастерские, где старые пушки будут переливать по новым образцам. Посему сержант Корчмин поедет к нему немедля, ради устроения того литья и испытания орудий.
— Буду отписывать твоему величеству обо всём, — с готовностью отозвался Василий. — Полагаю, как раз к лету и управимся, и с новыми пушками, и с зарядами к оным… А что в том кладе, поручик?
— Тебе понравится, — вместо командира ответил Орешкин. — Есть кое-что, основанное, возможно, на твоих же проектах, только на нашем техническом уровне. Короче, наберись терпения, увидишь.
— Ежели ничего не переменится к лету, то проедемся …как вы там изволили выражаться — «по местам боевой славы», — хмыкнул государь. — С этим вопросом покончим до времени… Скажи-ка, братец, — это было адресовано персонально Евгению, — что мой сын? Я его к тебе отсылал.
— Хороший будет …полковник, — покривился командир, постаравшись выразить своё мнение как можно мягче.
— Ясно, — Пётр помрачнел. — Что-либо поделать с сим можно?
— Он ничего не примет от тебя и от тех, кого считает твоими друзьями. Поработали над ним на совесть, искалечили пацана, чтобы вырастить из него твоего врага. Извини, но лично я через эту стенку не пробьюсь.
— Я тоже попыталась, — со вздохом призналась Дарья. — Лучше бы он меня в ответ обругал, честное слово.
— Вы уверены, что никто не сможет ничего переменить? — каким-то странным тоном спросил Пётр.
— Я знаю того, кто сможет, — раздался спокойный голос Кати. — Наш Гриша.
— Точно, — оживилась Дарья. — Он у нас на глазах вырос. Его парни постарше уважают, есть за что… Родной мой, отдашь Алёшу к нам в учебку?
— Гришка из него быстро человека сделает, — подтвердил Евгений.
— У Алексея нет друзей того же возраста, — продолжала Катя. — Вокруг одни взрослые и каждый силой тянет его к себе. Результат налицо. Надо пристроить пацана в компанию сверстников, пока не стало слишком поздно, и какое-то время не лезть в его жизнь. Гриша правильный парень, всё сделает как надо.
И невооружённым глазом было видно, как Петру Алексеичу не нравится эта
