Я перевела дыхание. Джоанна терпеливо ждала, чувствуя, что мне нужно выговориться и у меня есть что сказать.

– Этот человек ворвался в мою жизнь, неся с собой невероятную энергию и бурлящую радость. Он умело дал мне понять, какой я могу быть на самом деле, если осмелюсь идти вперед. Я еще не встречала таких людей. Он спас меня, вытащил из бездны уныния и мрака, вернул к жизни. Вы можете это понять?

– Мне хорошо известно, каково это – быть одинокой, Екатерина.

Меня вдруг переполнило чувство вины. Резко обернувшись, я присела у ног мадам Джоанны, заглядывая ей в лицо в поисках понимания.

– Простите меня. Простите. Конечно, вы меня простите – но вы все равно должны знать, как высоко я ценю…

– Екатерина! Как далеко у вас все зашло? – повторила свой вопрос мадам Джоанна.

– Он меня любит, – просто ответила я.

– Это он вам так сказал, верно?

– Да. И я тоже его люблю.

– Негодный мальчишка! Ну конечно, чего еще от него ожидать? – Она коснулась моих волос и спрятала выбившуюся прядь под вуаль. Слова ее прозвучали мягко, но я почувствовала в них ледяной холод. – Я слышала, что он соблазнил вас на Двенадцатую ночь.

– Кто вам такое сказал? – раздраженным тоном спросила я.

– Это не важно. Яков должен был вас предупредить, но, подозреваю, в тот момент он был слишком опьянен свободой и близостью молодой невесты. – Мадам Джоанна внимательно смотрела мне в глаза. – Как неудачно, что он уже вернулся в Шотландию! Яков очень проницательный человек, и к его советам вы могли бы прислушаться…

– Но они ведь друзья, – возразила я. – Почему Яков должен был предупредить меня насчет Эдмунда?

– Да, может, они и друзья. Но у Якова острый нюх, когда речь идет о самосохранении и борьбе за власть. – Мадам Джоанна ненадолго умолкла. – У вас хотя бы хватило ума не вступать с Эдмундом в интимные отношения?

Я покраснела до корней волос.

– Да или нет?

– Нет. Ничего такого не было.

– А он пытался склонить вас к этому? Держу пари, что пытался.

Я покачала головой и отвернулась.

– Я не пошла бы на это, – шепотом сказала я.

– Тогда вам очень повезло. Обаяния у Бофортов больше, чем требуется, а у Эдмунда в особенности, в то время как вы так красивы, одиноки и… уязвимы.

– Это я уязвима? Вы говорите так, будто Эдмунд попытался овладеть мной против моей воли. А это не так. Когда я ему отказала, он не давил на меня. Он с пониманием отнесся к моей сдержанности. – Мой голос стал резким, и в нем послышалась злость. – Вы не имеете права меня отчитывать.

– А разве я вас отчитываю? – Губы мадам Джоанны снова изогнулись в подобии улыбки, на этот раз весьма печальной. – Впрочем, может быть, вы правы. Но я должна поговорить с вами, прежде чем вы будете втянуты в эти отношения еще сильнее. Они не принесут вам ничего, кроме горя. Эдмунд Бофорт уже предлагал вам выйти за него замуж?

– Да.

– И что вы ему ответили?

Я довольно улыбнулась. Это окончательно убедит ее в том, что у Эдмунда в отношении меня серьезные намерения.

– Я сказала, что согласна.

– Дитя мое, этого нельзя допустить.

– Я люблю его, – твердо произнесла я.

Почему она до сих пор не видит, что все складывается очень удачно?

– Как будто любовь может исправить этот мир! Вы просто слишком долго ждали этого чувства, изголодались по нему. Мне очень-очень жаль вас. – Мадам Джоанна неловко потянулась ко мне и, наклонившись, поцеловала в лоб. – Поймите, вам не позволят выйти замуж за Эдмунда Бофорта. И пустят в ход любые средства, лишь бы этому воспрепятствовать.

Но разве я не вдовствующая королева? Я не допущу вмешательства в свои дела.

– Я не верю, что кто-то может отказать мне в законном праве самой выбирать, за кого выходить замуж.

– Тогда вы просто глупы, Екатерина, – заключила мадам Джоанна. – Вы не оценили ситуацию и планы, которые вынашивает Эдмунд Бофорт! Глостер будет против, в этом можно не сомневаться. И Бедфорд тоже, когда вернется из Франции. Против будет даже Уорик. Епископа Генриха, возможно, удастся уговорить оказать вам некую поддержку, если он увидит в вашем союзе свой интерес, но даже у него могут возникнуть серьезные сомнения…

– Никто не сможет меня остановить.

Джоанна вздохнула.

– А теперь скажите мне вот что, Екатерина, – строго приказала она; ее сердила моя своенравная непримиримость, и для убедительности она немного подалась в мою сторону, показывая, что это важно и я должна внимательно слушать. – Просил ли Бофорт, чтобы вы держали его предложение в секрете?

– Да, но совсем недолго. Пока…

– Пока – что?

– Не знаю. – Слова эти прозвучали зловеще даже для моих собственных ушей; их смысл, как оказалось, перекликался с моими страхами.

– Дорогая моя, включите же наконец свой разум. – Сказано это было скорее с досадой, чем со злостью. – Я последний человек, который стал бы обрекать вас на пожизненное вдовье целомудрие. Мне ли не знать, каково это? Бог свидетель, вы видели очень мало радости в браке с моим пасынком. Он был способен вывести из терпения даже святую. Но Эдмунд Бофорт – не тот мужчина, который вам нужен. Он пока и сам не знает, как будет действовать дальше, потому и попросил вас никому не говорить о его предложении. – Она снова вздохнула, слегка поморщившись от боли. – Вы не можете полагаться на его предложение, Екатерина.

– Но почему? – спросила я и только теперь осознала, что в доводах Джоанны имеется политическая подоплека. – Я неправильно понимаю ситуацию, сложившуюся в Англии? Разве семью Эдмунда не оправдали, а ее статус официально не узаконили?

– Да, да. – Мадам Джоанна сделала нетерпеливый жест, словно отмахиваясь от моего вопроса. – Но подумали ли вы о возможных последствиях, которые может иметь ваш новый брак для вашего сына? Неужели Эдмунд умудрился настолько очаровать вас, что вы лишились способности рассуждать? Хорошо, вы с ним поженитесь – и что дальше? – Ее брови сурово сдвинулись. – Если в этом союзе родится ребенок – особенно если это будет мальчик, – у него в венах будет течь взрывоопасная смесь крови Валуа и Плантагенетов. И тот, кто вынашивает в голове злобные планы, может счесть это дитя столь же законным претендентом на английский трон, как и ваш Юный Генрих.

– Нет! – Мои мысли окончательно спутались и завертелись в бешеном, хаотичном водовороте. – Это невозможно. Юный Генрих – официальный наследник своего отца.

– Но дети иногда умирают в раннем возрасте, причем очень часто.

– Этого не случится. Мой Генрих – крепкий мальчик, и за ним хорошо ухаживают.

– И