Шрифт:
Закладка:
Всем метрику не покажешь. Всем не скажешь, что разные бывают совпадения. Я, например, знаю, что в одной ленинградской школе и в одном классе учились одновременно Пушкин, Некрасов, Боборыкин и даже молодой человек по фамилии Школа. И ничего, никаких вопросов ни у кого не возникало...
Старое деревянное здание горисполкома было серо-голубым, частью в три этажа, частью — в два. Синие оконные рамы.
Сюда я пришел знакомиться с Кировым. Над высоким выступом здания, который я прозвал «башней» (уж не старинная ли ратуша привиделась тут строителю?), реял красный флаг. В открытом окне второго этажа щелкала семечки бабушка в белом с цветами платке — того самого стародавнего стиля, что так моден нынче.
Подхожу, толкаю дверь.
— А не войдешь, — говорит сверху бабушка.
— Почему?
— А заперла я.
За окнами первого этажа неясный гул заседания. Узнав, что я к Василию Ивановичу, бабушка становится приветливей, спускается и открывает дверь.
Заседание заканчивается, выходит Киров. Первое впечатление от этой встречи — передо мной ссутулившийся от непомерной усталости человек, для которого мир утратил вкус. Через силу улыбается мне: «Откуда ты?! Зачем?!» — читаю в его глазах.
Через пару недель Василий Иванович уезжает в отпуск. За год устал безмерно.
В ведении Кирова отделы финансовый, госдохода, народного образования, здравоохранения, торговли, культуры, внутренних дел... Добавьте к ним такие службы, как военно-учетный стол, комитет физкультуры, комитет народного контроля, Общество охраны памятников истории и культуры, штаб гражданской обороны, бюро загс, горсобес, добавьте инструкторов госстатистики, управление коммунального хозяйства, уполномоченного по использованию трудовых резервов, госстрах, бухгалтерские дела, общий отдел, секретаря по делам несовершеннолетних, — кажется, ничего я не пропустил, перечислил все подразделения... И перед каждым подразделением непочатый край работы.
Непочатый край работы
Нет, это так говорится только — «непочатый», это преувеличение, гипербола. Конечно, начало уже есть. И не одно. Первое приходится на 1930 год, когда появились тут добытчики апатита; второе — на 1956 год, когда город залечил свои раны, восстановил утраченное во время войны; было, пожалуй, и третье — в 1971 году, когда численность населения, до того падавшая, стала медленно, но неуклонно возрастать.
Какое же начало, когда в городе (к нему я отношу и все территории, подчиненные горсовету) на 54 тысячи жителей — пять средних школ, семь школ восьмилетних, две вечерние, есть музыкальные школы, замечательная школа искусств; в больничных учреждениях почти 700 коек, 230 врачей и свыше 700 медсестер; в 16 библиотеках 420 тысяч книг, 70 процентов населения — читатели этих библиотек? Какое же начало, когда свыше 1700 жителей имеют высшее образование, а почти 4000— среднее специальное? Цифры постоянно меняются — но в лучшую сторону меняются, не в худшую. Значение этих изменений к лучшему огромно.
И все-таки насчет непочатого края работы, хоть и преувеличение, но не такое уж недопустимое. У города множество проблем, сладить с которыми можно только дружным усилием населения и власти.
— Вам надо писать о том, что Кировск — город большой химии и большого спорта, — наставляет меня Василий Иванович. — Зачем выискивать на солнце пятна?
Он действительно успевает думать обо всем, несмотря на великое множество дел, осаждающих исполком. Эти дела могут показаться иногда мелочами, но на самом деле они чрезвычайно важны, потому что за ними — люди. Бесконечная вереница людей, идущих сюда с насущными своими проблемами.
Как-то в один из первых своих приездов, уже привязавшись к этому необычному краю и к его непростым, но прямым людям, сидел я в городском парке. Ко мне подсел старичок, выспросил, кто я и зачем здесь, и тотчас стал излагать свои соображения. Бьюсь об заклад, что старичок прежде никогда о проблемах горисполкома не размышлял. Но есть такие бодрые старички, у которых по любому вопросу имеются свои суждения.
— Я здесь с 1934 года живу. Знаю лучше советскую работу, чем Киров. И про исполком все знаю. Материальную базу мы проще всего построим, а вот психологический барьер у нас отстает здорово. И вообще разные еще рождаются... Отстает построение человека, отстает. Я считаю, что все наши беды от свободного времени. Не знает человек, что ему делать... Свободное время — хуже атомной войны.
— Маркс считал, что свободное время — главное богатство общества, — возражаю я. — Свободное время для детей нужно, для семьи...
— Для семьи телевизор есть, желательно — цветной!
— Вы о работе исполкома говорить начинали...
— Начинал об этой работе, начинал... Работа... Одна болтовня, что работа! А ни штатов, ни власти, ни денег нашему Кирову не дают!
— Есть у него, однако, и штаты, и власть, и деньги...
— Мало! — свирепеет старичок. — Все у объединения!
— Оно апатит дает... Не было бы апатита, и города не было бы...
Привередливый старичок, он, разумеется, человек незрелый, однако на деле... Могучее объединение. Оно дает людям работу, строит почти все жилье, снабжает город продовольствием — и неплохо снабжает. Директор комбината Голованов обладает безусловно бо́льшими возможностями, чем бывший его заместитель, а ныне мэр города. Неизмеримо большими. Старая это проблема для городов — взаимоотношения горисполкомов и крупных предприятий. В начале пятидесятых годов писала о ней В. Панова в романе «Времена года», в 1975 году затронул ее режиссер Г. Панфилов в картине «Прошу слова». Живучая проблема...
— Власть строительная должна везде и безраздельно принадлежать горисполкомам, а не предприятиям, — решительно ответил позднее на мой вопрос Г. А. Голованов. — Хорошо, если в городе одно мощное предприятие — тогда мэру и дирекции легко сотрудничать. Хуже, если предприятий много...
Ходит по кабинету крупный, похожий на медведя, неторопливый человек, размышляет вслух:
— Хвалят за — как это пишут? — изобретательность, находчивость, инициативу... А какая тут находчивость, если школа в аварийном состоянии, а рабочих рук нет. Находчивость... РСУ наше — триста человек всего, техника его — одни слезы... Кто будет
